История Рима (с иллюстрациями)

террористического режима. Его происхожде­ние являлось главной причиной того, что он так быстро и охотно был при­знан сенатом. Однако положение нового императора оказалось весьма не­прочным. Во- первых, его признали далеко не все провинциальные наместники. Проконсул в Африке Публий Клодий Макр, выступавший вме­сте с Гальбой против Нерона, отказал ему в повиновении, когда Гальба был провозглашен императором. Гальбе пришлось отделаться от него убий­ством. Аналогичная история произошла с командующим войсками Ниж­ней Германии Фонтеем Капитоном: его устранил один из подчиненных ему командиров. Во-вторых, Гальбе быстро изменил один из его главных сто­ронников префект претория Нимфидий Сабин, недовольный тем, что Гальба назначил второго префекта из числа своих испанских друзей. Правда, по­пытка Сабина привлечь преторианцев на свою сторону кончилась его ги­белью, и Гальба в конце концов получил всеобщее признание, однако об­щая ситуация улучшилась от этого не намного.

Перед Гальбой стояли две трудные проблемы, доставшиеся ему в на­следство от Нерона: улучшение финансов и восстановление дисциплины в армии. Но император был не в состоянии решить эту задачу. Не слишком умный человек, окруженный бездарными советниками (некоторые из них были просто негодяями), он с самого начала своего правления сделал ряд ошибочных шагов: большинство приближенных Нерона были убиты без всякого суда, конфискованные у них богатства перешли в руки новых фа­воритов. Все это напоминало худшие времена предшествующей эпохи.

Самое же главное, Гальба не сумел поладить ни с преторианцами, ни с провинциальными войсками. Отличаясь большой скупостью, он пере­нес привычки мелочной экономии и в государственные дела. Нимфидий в свое время обещал от его имени преторианцам большие награды. Став императором, Гальба этого обещания не сдержал. Аналогичным обра­зом он поступил и по отношению к германским легионам, ожидавшим награды за подавление восстания Виндекса. К этому нужно прибавить, что Гальба весьма неудачно провел смену высшего командного состава в германских войсках.

Дело кончилось тем, что 1 января 69 г. верхнегерманские легионы от­казались возобновить присягу Гальбе и потребовали нового императора, избранного сенатом и народом. Их примеру быстро последовали войска, стоявшие на Нижнем Рейне. Они провозгласили императором своего на­чальника Авла Вителлия.

Положение Гальбы еще более осложнилось вопросом о его соправите­ле и наследнике. Получив известие об отпадении германских легионов и понимая, что ему самому будет трудно справиться с движением, он усыно­вил и назначил соправителем сравнительно молодого и совершенно не­опытного человека знатного происхождения Пизона Лициниана. Этот не­удачный выбор, который не встретил никакой поддержки в войсках, был, однако, охотно санкционирован сенатом ввиду высокоаристократическо­го происхождения Пизона, тем более что его род подвергался преследова­ниям при Клавдии и Нероне.

Между тем на усыновление рассчитывал бывший муж Поппеи М. Сальвий Отон. В последние годы правления Нерона он был наместником Лузитании и деятельно помогал Гальбе при воцарении. Обманувшись теперь в своих надеждах, Отон стал вести энергичную агитацию против Гальбы сре­ди преторианцев. Эта агитация попала на весьма благоприятную почву изза скупости и требовательности Гальбы. 15 января 69 г. Отон был провоз­глашен императором, а Гальба и Пизон убиты.

Тацит так пишет о Гальбе: «За свои 73 года он благополучно пере­жил пятерых государей и при чужом правлении был счастливей, чем при своем собственном. Семья его принадлежала к древней знати и славилась своими богатствами. Его самого нельзя было назвать ни дурным, ни хорошим; он скорее был лишен пороков, чем обладал достоинствами; безразличен к славе не был, но и не гонялся за ней; чужих денег на искал, со своими был бережлив, на государственные скуп. Если среди его друзей или вольноотпущенников случались люди хорошие, он был к ним снисходителен и не перечил ни в чем, но зато и дурным людям прощал все самым недопустимым образом. Тем не менее все принимали его слабость и нерешительность за муд­рость, отчасти благодаря знатности его происхождения, отчасти же

из страха, который в те времена владел каждым. В расцвете лет и сил он снискал себе громкую воинскую славу в германских провин­циях, проконсулом умеренно и осторожно управлял Африкой, уже стариком заставил Тарраконскую Испанию уважать законы Рима. Когда он был частным лицом, все считали его достойным большего и полагали, что он способен стать императором, пока он им не сде­лался» (История, I, 49, пер. Г. С. Кнабе).

Отон

Сенат и большинство провинций (кроме Испании, Галлии и Британии, где было сильно влияние вителлианцев) признали Отона. За время своего короткого правления (около 3 месяцев) он обнаружил ум и энергию, кото­рых трудно было ожидать от светского прожигателя жизни. Но преодо­леть стоявшие перед ним трудности император не смог. Наученный горь­ким опытом Гальбы, Отон и не пытался сократить расходы на преториан­цев и бороться с их распущенностью. «С этого времени, — замечает Тацит, — все делалось по воле солдат»[414].

Однако главная угроза надвигалась с севера. Сам Вителлий был полным ничтожеством и своим возвышением был обязан скорее всего влиянию, ко­торым пользовался его отец при императоре Клавдии. Но за спиной «гер­манского императора», как он сам титуловал себя на некоторых монетах, стояли два способных командира — Фабий Валент и Авл Цецина.

Еще до смерти Гальбы отборные войска германской армии двумя груп­пами, которыми командовали Валент и Цецина, двинулись на юг. Вителлий должен был следовать за ними с резервами. Убийство Гальбы, разуме­ется, не остановило похода. Попытка Отона завязать переговоры с про­тивником кончилась неудачей.

Обе группировки вителлианцев ранней весной форсировали с большим искусством Альпы и соединились около г. Кремоны на среднем течении По (они шли в Италию разными маршрутами). Силы противников были приблизительно равны, но войска Вителлия были лучше обучены и имели более опытных и решительных полководцев. К тому же силы Отона были рассредоточены, и его подкрепления не успели прийти в Италию.

В середине апреля 69 г. около Кремоны произошла решительная битва. Отон потерпел поражение и покончил жизнь самоубийством, проявив пе­ред смертью большую твердость и самообладание. Вителлий был признан сенатом и провинциальными наместниками.

Император Отон не успел запомниться римлянам своими делами, но сумел запомниться достойной смертью, что в тот век удавалось да­леко не всем. По свидетельству Диона Кассия (LXIV, 13), Отон пе­ред смертью произнес слова: «Справедливее умереть одному за всех, чем всем за одного». Плутарх (Отон, 18) к этому добавляет: «Прах Отона предали земле и поставили памятник, не вызывавший зависти ни громадною величиной, ни слишком пышною надписью. Я был в Бриксилле и своими глазами видел этот скромный могильный ка­мень с надписью, которая в переводе звучит так: 'Памяти Марка Отона'. Отон умер на тридцать восьмом году жизни и на четвертом месяце правления. Его жизнь порицали многие достойные люди, но не меньшее число — и не менее достойных людей — восхваляло его смерть. В самом деле, прожил он нисколько не чище Нерона, но умер гораздо благороднее» (пер. С. П. Маркиша).

Вителлий

Из всех трех эфемерных императоров 68—69 гг. Вителлий был самым ничтожным. Ненасытный обжора и мот, он своей расточительностью до­вел государство до полного банкротства. Дисциплина в его войсках совер­шенно упала. Солдаты, не получая обещанных денежных наград (у Вителлия не хватало на это средств), старались вознаградить себя за счет насе­ления Италии.

Восточные провинции и войска (в том числе и легионы, стоявшие в Иудее) в первое время также признали Вителлия. Однако карательные меры, предпринятые вителлианцами по отношению к войскам, поддержи­вавшим Отона, вызвали большое недовольство, в частности среди илли­рийских легионов. Самое же главное, восточные войска также решили за­няться выгодным предприятием — деланием императоров,