величайшее несчастье, начало гибели Рима. В соответствии с этим поворотом меняется и отношение Лукана к главным действующим лицам поэмы. Все его симпатии теперь на стороне Помпея, защитника республики, тогда как Цезарь изображается тираном и злодеем. Эпос, даже в том виде исторической поэмы, какой ему придал Лукан, был умирающим видом поэзии[492]. Более жизнеспособным жанром оказалась сатира, возникшая еще при Республике. Империя дала ей новую пищу. Самым ярким памятником сатирического жанра Империи и вместе с тем одним из крупнейших произведений мировой литературы является авантюрно-сатирический роман «Сатирикон» [493]. Автором его, вероятнее всего, был приближенный Нерона Гай Петроний, «судья изящного», покончивший жизнь самоубийством, не ожидая приказания Нерона. От «Сатирикона» сохранилось очень немного. Уцелевшие фрагменты начинаются, по-видимому, с 14-й книги и не доходят до конца романа. Но и это немногое дает возможность составить представление о целом.
Содержание уцелевшей части романа состоит в том, что двое деклассированных бродяг — Энколпий и его возлюбленный Гитон — скитаются по Южной Италии[494], попадая в различные переделки. Время от времени к ним присоединяется какой-нибудь третий персонаж, например, бродячий поэт Эвмолп. Это дает возможность автору нарисовать широкое полотно, изображающее быт и нравы различных слоев римского общества, начиная с разбогатевшего вольноотпущенника Тримальхиона и кончая подонками общества (впрочем, изображение последних в «Сатириконе» преобладает). К основной нити романа иногда присоединяются вставные рассказы типа новелл, не связанные непосредственно с ходом повествования.
Характер и тон романа — самые разнообразные, начиная с полного натурализма и кончая пародией на другие литературные жанры (например, на эпос Лукана), карикатурой и фантастическим гротеском. Язык «Сатирикона» чрезвычайно гибок и выразителен. Автор заставляет своих персонажей говорить тем языком, на каком выражались в жизни различные классы римского общества. А так как большинство персонажей романа принадлежит к низшим общественным слоям, то «Сатирикон» сохранил нам прекрасные образцы народного латинского языка.
Наиболее яркий эпизод в дошедшей до нас части романа — пир у Тримальхиона, на который попадают герои. Тримальхион — бывший сирийский раб, заслуживший милость господина и получивший свободу, а затем и наследство. Ловкими торговыми и ростовщическими операциями он нажил сказочное состояние. Тримальхион груб, тщеславен, крайне невежествен, суеверен. Роскошь, которой он окружен, чрезвычайно безвкусна. В каждой мелочи сказывается бывший раб. Однако Тримальхион не лишен и некоторых положительных черт: он обладает практическим умом, добродушием и, несмотря на все свое самодурство, неплохо относится к рабам.
Рисуя Тримальхиона, Петроний дал яркий образ, который при всей своей карикатурности отражает реальные социально-экономические процессы I в., о которых мы не раз говорили: рост удельного веса вольноотпущенников, концентрация земельной собственности, появление новых богачей, созданных Империей. Петроний, представитель старой аристократии, не может не презирать этих выскочек и осмеивает их со всей силой своего таланта. Однако его художественное чутье помогло ему даже в рамках злой карикатуры соблюсти должную меру и дать в целом реалистический тип. То же самое нужно сказать и о других сценах и образах романа. «Сатирикон» является важным историческим источником для середины I в. н. э.
Сатирическим духом проникнуты многие эпиграммы[495] Марка Валерия Марциала (около 42 — около 102). Интеллигентный пролетарий, родом из Испании, он приехал в Рим искать счастья. Долго ему пришлось вести полуголодную жизнь литературной богемы, пока наконец не пришла известность. Но и слава не дала Марциалу прочного материального обеспечения; часто ему по- прежнему приходилось играть роль приживальщика (клиента) в домах богатых покровителей. Под конец жизни Марциал вернулся в Испанию.
Собрание его стихотворений состоит из 12 книг (около 1,2 тыс. эпиграмм). Не все они носят сатирический характер. Многие из них являются эпиграммами обычного типа: это коротенькие стихотворения — описательные, посвятительные, хвалебные, надгробные, застольные и проч. Однако преобладают насмешливые эпиграммы. Сатира Марциала направлена не столько против отдельных лиц[496], сколько против отрицательных типов римского общества. Перед нами проходит целая галерея образов: здесь и неверные жены, и врачи, и плутоватые трактирщики, и светские щеголи, и богатые одинокие старики, за которыми увивается толпа искателей наследства, и бездарные поэты — дилетанты и плагиаторы. Для Марциала характерно сочувствие к «маленьким людям», к бедноте, ютящейся в огромных римских домах («инсулах»), и даже к рабам. Однако рядом с этим уживаются лесть и низкопоклонство перед императором и богатыми покровителями.
Сатира Марциала, несмотря на реализм образов и остроумие, скользит по поверхности и не захватывает глубины явлений. В ней нет подлинного пафоса. Выше его в этом отношении стоит Ювенал.
Децим Юний Ювенал писал при Траяне и Адриане. Точных биографических данных о нем не сохранилось. Но, по-видимому, в материальном отношении он был более независим, чем Марциал, что сказалось и на характере его поэзии. От него осталось 16 сатир в 5 книгах. Ювенал является сатириком- обличителем. Он сходен с Марциалом по гуманным настроениям, по сочувствию ко всем страдающим и угнетенным. Но он превосходит его страстностью и гневом своих обличений и способностью подняться до более широких обобщений. Ювенал обличает деспотизм Домициана (впрочем, это не грозило опасностью при Траяне), бичует римскую знать и богатых вольноотпущенников, рисует упадок италийских городов, трудные условия жизни городской бедноты, в особенности представителей интеллигентных профессий, распущенность светских женщин, унизительное положение клиентов и т. д. Однако пафос моралиста часто увлекает Ювенала слишком далеко, и подходя к его сатирам как к историческому источнику, необходимо вносить поправку на эту черту его творчества. Характерно, что, бичуя пороки своего времени, Ювенал не дает никакой положительной программы. По-видимому, он отражал классовую позицию мелких италийских собственников, спасти которых было невозможно никакими реформами Нервы и Траяна. Поэтому все их идеалы лежали в далеком прошлом.
В Европе Нового времени Ювенала считали величайшим сатириком древности. Революционная буржуазия видела в нем страстного обличителя тиранов и вырождающейся аристократии.
Элементы сатиры есть и в знаменитом романе Апулея «Метаморфозы» (или «Золотой осел»). Апулей родился около 124 г. в Северной Африке, в г. Мадавре[497]. Происходя из богатой семьи, Апулей получил риторическое образование в Карфагене, учился философии в Афинах и много путешествовал по греческому Востоку. Побывал он и в Риме, где занимался адвокатской деятельностью. Впоследствии Апулей жил в Карфагене, где пользовался большой известностью и почетом.
Апулей — типичное дитя своей эпохи. Он ритор и философ. Его философские взгляды представляют эклектическую смесь из пифагореизма и платонизма. В духе времени Апулей страстно увлечен мистическими культами и магией. Он был весьма плодовитым и разносторонним писателем, одинаково легко владевшим как латинским, так и греческим языками. Его греческие произведения все погибли, но из латинских многие сохранились.
Значение Апулея для мировой литературы[498] основано не на речах и философских трактатах, а на его романе. Содержание «Метаморфоз» вкратце сводится к следующему. Юноша Луций, увлеченный магией и мечтающий проникнуть в ее тайны, во время путешествия попадает в Фессалию, страну колдуний. Он останавливается в доме своего знакомого, жена которого слывет могущественной чародейкой. С помощью служанки Луций пытается приобщиться к оккультному миру. Но та по ошибке дает ему волшебное питье, превращающее его в осла. Осел-Луций сохраняет человеческую психику. В ту же ночь его похищают разбойники, после чего начинается длинная цепь приключений и страданий. В конце концов Луций обращается с мольбой к богине Изиде. Богиня является ему во сне и обещает спасение под условием, что свою остальную жизнь Луций посвятит ей. На другой день осел встречает процессию Изиды, жует священные розы из венка ее жреца и снова делается человеком. Раскаявшийся и возрожденный Луций принимает посвящение в таинства египетской богини и становится ее жрецом.
