вознаграждение за свою работу. Я не прошу ничего для себя! Но если вы хотите, чтобы все было выполнено грамотно и в срок…
– Понял, понял… – скривился Седой. – Возьмешь пару цепочек, сдашь – вот тебе и деньги будут. Все равно этот боров все застраховал…
Видимо, предстоящее задание волновало Степана Анатольевича куда больше, чем украденное мной золото, и я молча кивнул, понимая, что и так выторговал немало.
– Стас, сними с него браслеты и верни телефон.
Я сделал легкое движение руками, и наручники сами упали на пол.
Вор хмыкнул.
– Молодец. Прямо Гарри Гудини. Думаю, из тебя выйдет толк. Вот только не знаю, что войдет. И помни – попробуешь смыться, тебя найдут и на ногу бирку повесят. А будешь болтать – из-под земли достану и туда же положу. Не забудь, у тебя есть время до конца недели. Стас, отвези его туда, где взял.
Через полчаса я снова был на Крещатике. В последний раз на сегодня блеснула лысина человека-горы, и «Мерседес», нагло вклинившись в поток машин, исчез за поворотом. Неужели я так легко отделался?
Хотя с чего я взял, что отделался? На пути к жаркой Мексике и моей личной свободе неожиданно возникло очередное препятствие. Я уже было вытянулся в пассажирском кресле, развернул газету, собрался попросить у стюардессы виски со льдом и номер ее телефона, как тут, прямо на взлетной полосе, откуда ни возьмись, возник банк, который теперь невозможно игнорировать.
Я полной грудью вдохнул пьянящий воздух свободы. Вот только злую шутку, как с профессором Плейшнером, он со мной не сыграл. Мысль о побеге у меня даже не возникала. Ну так, промелькнула эта мысль и тут же исчезла ввиду своей несостоятельности. Куда бежать? Прихватить золото – и привет, заграница? Не та сумма, чтобы менять привычный уклад жизни и в спешке покидать свой город, оставив друзей, уютную квартиру с библиотекой, прекрасный вид из окна и прогулки по вечернему Львову. А от мысли, что в один совсем не прекрасный день на пороге моей новой обители может появиться посланец Седого с внешностью неандертальца и несоответствующими внешности мозгами, меня бросало в дрожь. Так что задание придется выполнять. Ну что ж, не в первый раз и дай бог – не в последний.
Глава 19
Старое кафе, верные друзья,
И ничего забыть нельзя.
Проходят дни, проходят дни.
Старое кафе, верные друзья,
По глади будничной скользя,
Придут и выручат они.
Первым делом я поехал на железнодорожный вокзал и забрал свои вещи из камеры хранения. Позавтракав в ресторанчике неподалеку от вокзала, я заехал в агентство по недвижимости (не то, где работает моя любимая Светлана) и с его помощью, без прежних понтов и условий, арендовал дешевую однокомнатную квартиру в районе Подола. Здесь будет штаб, как говорили мы в детстве, строя из веток, досок и другого мусора шалаш, играя в войну.
Времени у меня была целая неделя, но все в этом мире, согласно теории Эйнштейна, относительно. Так что будем исходить из того, что у меня
Банк «Пирамида». Я стоял перед зданием и думал, что было не совсем разумным решением давать такое название банку. Хотя память у людей короткая и многие наверняка уже забыли все эти финансовые пирамиды начала девяностых.
Пятиэтажное ультрасовременное здание неподалеку от центра смотрелось в окружении старых советских домов так, как смотрелся бы метросексуал из гламурного московского клуба, случайно попавший на провинциальную вечеринку «Для тех, кому за…»: блестящие, свежевымытые штиблеты черных мраморных плит у входа, одежда из металла и пластика и тусклые блики фирменных очков-окон, за которыми скрывается презрительный взгляд на окружающую нищету и убожество.
Я поднялся по ступеням, на миг встретившись глазами с камерой наблюдения, и потянул на себя тяжелые двери. Охранник с кобурой на поясе, стоящий внутри у входа, лениво повернул голову и взглядом, словно сканером, прошелся по моему костюму. Не заметив торчащих из моих карманов автоматов, он безразлично отвернулся. Я спокойно проскользнул мимо, даже не посмотрев в его сторону, и вошел в просторный светлый зал с высоким потолком. Мне нельзя было останавливаться, чтобы не обращать на себя внимания, и я продолжал двигаться с таким видом, словно ходил здесь каждый день. По дороге я пытался запомнить все, что попадалось мне на глаза: стеклянные бронированные окошки с полукруглыми вырезами бойниц, сидящих внутри кассиров, немногочисленных посетителей, мерцание компьютерных мониторов, камеры наблюдения – одна, две, три, пять… И там еще… И над каждым кассиром! Черт! Сколько их здесь? Еще охранники… Справа лестница, широкой спиралью уходящая вверх. Слева лифт, который, по мнению американских гангстеров, является потенциальной ловушкой. И я согласен с их мнением. Лифтом во время ограбления я пользоваться не буду – пешком ходить намного полезней для здоровья. А вот сейчас можно и покататься. Я нажимаю кнопку. Как назло, кабина на верхнем этаже, и мне приходится торчать, надеясь, что никто не поинтересуется, куда это я собрался. Я делаю вид, что читаю висящую на стене пожарную инструкцию. Наконец, двери лифта разъезжаются в стороны, выпуская двух симпатичных девушек, затянутых в брючные костюмы. Распахнутые белые рубашки под пиджаками открывают верхние полушария упругих грудок, и я, несмотря на всю серьезность приведшего меня сюда дела, потратил несколько секунд, чтобы полюбоваться ими. Про себя подумал, что будет хорошо, если никто сейчас не зайдет вслед за мной, даже такие красотки. Так и произошло. Я нажал на кнопку пятого этажа, где, по информации, любезно предоставленной мне Стасом, находится кабинет директора банка. А в нем сейф. А в сейфе папка с документами. Все это напоминает мне сказку про Кощея: «А в сундуке заяц, а в зайце утка…»
Дверь открывается, и я тут же понимаю, что дальше этого рубежа мне уже не продвинуться. Коридор наполовину преграждает стол с сидящим за ним охранником, который смотрит на экран телевизора. Вот только смотрит он не последний матч «Спартака», и даже не «Спецназ атакует комбата», как мне бы хотелось. На черно-белом экране, разделенном на несколько квадратов, видны коридоры и нижний этаж банка. Ответственный парень, даже газету не читает. В дальнем конце коридора сидит еще один охранник. И все они, что скверно, вооружены. Причем не газовым барахлом, а настоящим боевым оружием. Я удивленно гляжу на парня, автоматически запустившего руку под стол, и, смущенно улыбаясь, нажимаю кнопку четвертого этажа. Двери успевают закрыться до того, как охранник задает мне вопрос о причине моего появления вблизи от драгоценного тела его шефа.
Спустившись на этаж ниже, я попал в пустынный коридор. Никаких камер, никакой охраны. Да и зачем она здесь? Все сосредоточено на первом этаже, возле огромной металлической двери, где хранятся горы наличных. Уже неплохо. Не знаю, зачем мне пригодится эта информация, но я беру ее на заметку.
Я спустился вниз и вышел на улицу.
Пройдя метров сто по аллее, усаженной маленькими корявыми деревьями, засохшими цветами, переполненными урнами, я присел на лавочку, чтобы издалека продолжить наблюдение за банком. Дабы не бросаться в глаза, купил неподалеку в киоске бутылку пива, которую поставил рядом с собой на лавочку. Теперь я вроде как делом занят. Обычная картина. Моя статичная поза совершенно не выдавала бурной деятельности моего мозга, готового закипеть от поиска вариантов, которых накопилось уже предостаточно. И которые я отбрасывал один за одним ввиду их невыполнимости. Я курил, изредка поднося к губам бутылку, смачивая губы. Так прошло часа три. Наконец что-то начало вырисовываться, и я встал с лавочки.
По дороге домой я заехал в банк, где арендовал ячейку. Служащий завел меня в комнату и оставил в одиночестве. Я открыл металлический ящик, достал свою коробку, снял крышку и несколько секунд любовался внушительной горкой золотых изделий и блеском бриллиантов. Я не был сертифицированным геммологом – специалистом по оценке драгоценных камней, – но даже мне было
