создавать предметы из ничего. Оно так и переводится – «творю словом».
– Так волшебство происходило по-настоящему? – зачарованно спросила Маша.
– Возможно, – улыбнулся Данила, – когда-то так и было. Ведь даже в Библии написано: «В начале было слово…» Правда, потом заклинание поменяли.
– Почему? – Юлий допил чай и отставил чашку.
– Потому что фокусниками вплотную занялась инквизиция. Если вы помните, инквизиторы уничтожали любую угрозу, которая только могла принести вред Римской церкви: катары, тамплиеры, масоны… Но самым известным противником, о котором помнят и в наши дни, были, конечно, колдуны и ведьмы.
– А фокусники тут при чем? – не поняла Маша.
– Фокусники попали в разряд опаснейших колдунов, разговор с которыми был в те годы короткий – на костер, и все дела. По этой причине бродячие фокусники всеми силами старались доказать, что делают свои чудеса не с помощью дьявола. Показывая очередной трюк, они осеняли себя крестным знамением, упоминали имя Иисуса Христа и говорили фразы, взятые из Библии. Например, такую: «Хок эст корпус меум» – «Сие есть тело мое», которую говорили священники при выносе святых даров. Естественно, за прошедшие века смысл этой латинской фразы забылся, и «Хок эст корпус меум» превратился в «хокус-покус», что во многих языках означает иллюзионный трюк. А на наших землях «хокус» трансформировался в «фокус». Вот так. Я вас не утомил своим рассказом?
Маша зачарованно молчала, Юлий тоже не перебивал и внимательно слушал. Данила поднялся:
– Я, пожалуй, пойду.
– Сидите, сидите! – Мария тоже вскочила.
– Благодарю, но уже поздно. У меня завтра последний день перед выступлением, надо выспаться.
– Тогда я вызову такси, – вздохнула хозяйка и пошла за телефоном.
Юлий проводил ее взглядом и тихо сказал:
– Спасибо. А то она меня совсем замучила: «Пойдем в театр, пойдем в кино…» Сам понимаю, что она права, но с моей работой… А тут я артиста домой притащил, да еще какого!
– Я вызвала, через пять минут будет. – Маша вернулась, и старлей, подумав, сказал:
– Мы обязательно придем послезавтра.
Часть II
ЯЩИК ПАНДОРЫ
Omne ignotum pro magneifico[2].
Глава первая
– Скажите, в мире нет волшебства? Сделайте так, чтобы оно появилось, и люди будут носить вас на руках.
– Волнуешься? – Петр Зиновьевич на миг оторвался от регулировки подъемной машины и бросил внимательный взгляд на бывшего ученика.
– Конечно, – не стал скрывать Данила. Он вытащил из кармана плоскую фляжку и сделал глоток своего любимого «Камю».
– Смотри не переборщи, – недовольно буркнул Мастер, от которого не укрылось это движение. – Еще свалишься со сцены.
– С одного глотка ничего не будет, – успокоил Данила.
Его охватил легкий мандраж с момента пробуждения в день премьеры, и перед самым началом он решил позволить себе немного коньяка.
Данила немного отодвинул занавес. Зал был забит под завязку, хотя до начала оставалось еще двадцать минут.
– Полный зал, – сообщил он Наталке.
– А ты сомневался? – Она придирчиво осмотрела свой модерн-балет: ребята были одеты в блестящие черные костюмы и выглядели довольно стильно. Сам Данила, уже облаченный в черный замшевый костюм, одернул вниз длинный пиджак и поправил манжеты белой шелковой рубашки.
Сцена обязывает быть подтянутым и аккуратным, а шикарный костюм – безукоризненно держаться на сцене. Лишние детали здесь неприемлемы, они отвлекают зрителя и не дают ему сосредоточиться на трюках, которые показывает фокусник. То же и с реквизитом. Он должен выглядеть строго и дорого, но не раздражать зрителя обилием ненужных деталей.
Ребята начали разминку, а Ирочка, заметившая волнение иллюзиониста, решила его поддержать:
– Вы самый лучший фокусник на свете, все у вас получится.
Он с благодарностью посмотрел на нее, а Ира, подмигнув и сжав его руку, побежала разминаться. Данила уже давно заметил, что пятнадцатилетняя ассистентка неровно к нему дышит.
– Я пройдусь, – сказал Данила, и Мастер обеспокоенно оглянулся.
– Тебя не должны видеть до начала.
– Я на черный выход, – пояснил Данила.
Он обошел костюмершу, развешивающую сценические костюмы, которые предстояло менять ребятам по ходу выступления, и вышел в пустынный коридор. Мимо пролетела вездесущая Наталка. Последние сорок минут она носилась по театру от светооператоров к звукорежиссеру, проверяя каждую мелочь. То ласково улыбаясь, то грозно хмурясь, она давала последние наставления, но потом, решив не ограничиваться этим, продублировала все действия подробным списком и раздала каждому по бумажке.
– Ты куда? – Она на миг притормозила.
– Сейчас вернусь.
Он вышел на улицу и столкнулся с невысоким мальчишкой.
– Добрый день, – смущенно сказал пацан, и Данила узнал давешнего беспризорника. Сейчас на нем был видавший виды свитер грубой вязки и поношенные джинсы. Видимо, это был самый лучший наряд, который нашелся у него в гардеробе.
– Привет, Витя, ты чего здесь стоишь?
– Меня не пускают. – Пацан шмыгнул носом.
– А билет где?
Мальчишка отвел взгляд. То ли потерял, то ли продал, а потом решил все-таки прийти…
– Пошли. – Данила засунул так и не прикуренную сигарету обратно в пачку и открыл двери.
– Он со мной, – сказал он начавшему было подниматься вахтеру, и тот с недовольным видом плюхнулся обратно на затертый стул. Краем глаза Данила заметил, как пацан показал дядьке язык.
– А вы здесь работаете? – спросил мальчишка, с интересом оглядываясь по сторонам.
Данила завел его на балкон, где сидели родители ребят из балета Наталки. Поздоровавшись, он обратился к Витьку:
– Будешь отсюда смотреть.
Витька смог только восторженно кивнуть, расширившимися глазами поедая своего покровителя.
– Третий звонок! – предупредила Наталка и выстроила ребят в шеренгу возле пока еще закрытого занавеса. По громкоговорителю попросили отключить телефоны, а также не пользоваться камерами и фотоаппаратами.
– Ромчик, включай, – скомандовал Данила, и по бокам сцены послышалось змеиное шипение. Это заработали дым-машины, выпуская первые струи белых облаков, которые тут же застелили сцену, покрыв ее «до колен» полупрозрачным одеялом. Зазвучала спокойная, но загадочная музыка, призванная подготовить зрителя к началу представления. Недаром они столько просидели перед горой дисков. Музыка – один из важнейших элементов представления, она создает соответствующую атмосферу, заполняет паузы и увеличивает эффект от трюка.
Данилу, за спиной которого были сотни выступлений, била мелкая дрожь. Он знал – через несколько секунд мандраж пройдет, главное – пережить первые мгновения. Потом артист успокаивается и берет под контроль все действо. Сейчас же в голову лезли дурацкие мысли о провале.
Занавес пополз в сторону, открывая залитую призрачным светом сцену…
В зале погас свет, и люди притихли. Отъехавший занавес явил зрителям шесть неподвижных фигур, замерших в полумраке сцены.
Спокойная мелодия плавно перетекла в другую, более энергичную. Черные фигуры пришли в движение
