делал быстрые взмахи кистью, макая ее в краску, и вскоре на полотне из множества не связанных между собой штрихов стал появляться портрет самой знаменитой блондинки. Точность рисунка потрясала.
Когда картина была закончена, иллюзионист поднял с пола кусок блестящей материи, подбросил ее в воздух, и зрители увидели появившуюся женскую фигурку в знакомом каждому светлом легком платье, которое так легко взлетает от порыва ветерка.
В руках художника возникли бутылка вина и два хрустальных бокала, зависших в воздухе, пока в них лилось ярко-красное вино. Бокалы со звоном соприкоснулись, после чего последовал короткий чувственный танец.
Вдалеке послышались приближающиеся раскаты грома. Маг взял в руки дождевой плащ с капюшоном и надел его на звезду киноэкрана, недосягаемую мечту нескольких поколений мужчин.
Оглушающий грохот грома, вспышка молнии – и подброшенный сильной рукой плащ взмывает в воздух. Но он уже пуст. Вызванная из прошлого прекрасная Мэрилин растаяла, как утренний туман под солнцем.
Все. Занавес.
Только сейчас Данила почувствовал, что его рубашку можно выкручивать – так он вспотел. В зале зажегся свет, и фокусник услышал то, о чем мечтает каждый артист: шумные и несмолкающие овации.
Уставший и довольный, он вышел на поклон и в полной мере насладился аплодисментами. Какая-то девочка подарила букет, затем еще одна, и еще… Данила поклонился, собрал в охапку букеты и скрылся за занавесом.
И тут же на него налетели ребята, хлопая, обнимая и целуя. Подошла раскрасневшаяся Наталка и, поцеловав, довольно сказала:
– Это успех, поздравляю.
Андрей, все еще одетый в костюм колдуна, радостно подпрыгивал:
– Как мы их надули! Я ведь вначале не верил, что можно совершить подмену на глазах тысячи зрителей, да еще когда они ждут подвох.
– Что ж мы, зря репетировали столько времени?
Счастливый Данила улыбался. Он заметил скромно стоящего в стороне Петра Зиновьевича и подошел к нему.
– Спасибо вам, Мастер.
Петр приобнял его и похлопал по спине.
– Ты стал настоящим иллюзионистом, Даня, это было великолепно!
– Так, ребята, – скомандовала Наталка, – быстро разбираем реквизит, девочки собирают одежду.
За кулисами творился настоящий бардак. Во время выступления использованные костюмы сбрасывались где попало, и теперь весь пол был усыпан разноцветными штанами, рубашками и платьями.
– Данила, нам надо ехать в ресторан, – напомнила Наталка. – Тебе еще интервью давать.
– Петр Зиновьевич?
– Я останусь, – отмахнулся Мастер, – все главное сегодня я уже увидел. Лучше за реквизитом прослежу, а то, не дай бог, пропадет что-то.
Через полчаса Данила с Наталкой зашли в банкетный зал ресторана, заказанный по случаю премьеры одним из спонсоров.
Там уже находились журналисты, несколько человек с радио и с десяток представителей местной власти, сидевших по халявным билетам в первых рядах на представлении. Как понял Данила, все успели приложиться к бокалам.
– Поздравляю, это было круто!
Он обернулся и увидел журналистку Юлю, одетую в обтягивающее красное платье, которое подчеркивало все достоинства ее великолепной фигуры: длинные ноги, хорошо развитые бедра, тонкая талия, небольшая привлекательная грудь, распущенные по плечам светлые волосы… Выглядела она очень сексуально. В руках Юля держала бокал с шампанским. Данила познакомил ее с Наталкой, взял пустой бокал и наполнил его пузырящимся вином.
– Ты выглядишь просто потрясающе!
– Спасибо.
– Как шоу? Понравилось?
– Еще бы! И я на правах твоей старой знакомой претендую на эксклюзивное интервью.
– Ничего не имею против, – бокалы со звоном столкнулись в воздухе.
– Ты моего одноклассника не видела?
– Лешку? Где-то здесь был… Сейчас я его найду.
Отошедшую журналистку сменил дородный мужчина лет пятидесяти, в сером костюме при галстуке, и с широким лицом с отвисшими щеками.
– Поздравляю, – пророкотал он, но руки не подал. – Это было неплохо.
– Да, мне тоже так показалось, – в тон ему ответил Данила, которого покоробило это снисходительное замечание незнакомого ему человека.
К ним приблизился еще один субъект в костюме, моложе первого, но также с отмеченным печатью властности лицом. Прилизанные волосы и пухлые губы создавали отталкивающее впечатление. Компанию ему составляла вульгарно накрашенная особа средних лет в длинном синем платье.
– Николай Петрович, – обратился он к мордатому, – было довольно неплохо, не правда ли? Помню, мы с Вероникой в Австрии были, – небрежно сказал он, – там при гостинице тоже фокусник имелся. Он по вечерам нас развлекал…
Данила автоматически выбрал нокаутирующую точку на гладко выбритом подбородке, понимая, что он не может себе позволить врезать этому зализанному хлыщу. Хорошо – нет Петра Зиновьевича, тот бы уже влез в перепалку.
– Вы не были в Австрии? – делано удивился губастый, словно спрашивая: «Вы моетесь раз в месяц?»
Данила заставил себя расслабиться. Чего он завелся? Хочет выпендриться этот жлоб, что с того? Таких людей уже не исправишь, так что просто нужно держаться от них подальше. Но иногда ох как хочется поставить их на место!
– А мы в прошлом году в Париж ездили, – решила внести свою лепту в разговор подруга губастого. – Лувр – это что-то! Одних картин не знаю на сколько миллионов. Хотя мне больше нравятся абса… абстракционисты, – запнулась дама на тяжелом слове. – У нас дома даже висит пара таких вещей. Я этим давно увлекаюсь, хотя кто сейчас понимает в искусстве?
Даниле начал надоедать этот выпендреж.
– Неужели? – притворно удивился он. – И кто вас больше впечатляет, Адольф Фредерик или Франц Клин?
Дама растерянно оглянулась на губастого, но тот сделал вид, что увлечен видом из окна.
– А что вы думаете об абстрактных «импровизациях» Кандинского? – продолжал издеваться Данила.
Сзади, не выдержав, прыснула Наталка. Важный Николай Петрович засмеялся, тряся двойным подбородком:
– Видишь, Семен, какая молодежь образованная пошла.
А Данила переключился на прилизанного:
– А вы, когда в Австрию ездили, в столице отдыхали? О, Вена! – Он закатил глаза. – Моцарт, Бетховен, Брамс… Вы любите Брамса?
– Мы в Зальцбурге были, – набычившись, промычал в ответ Семен, явно жалевший, что затеял разговор о своем отпуске.
– Тогда вы не могли не посетить Мирабель… Ну, дворец, в котором сейчас размещается муниципалитет города. Когда-то Моцарт исполнял там обязанности придворного музыканта и…
– Я тебе шампанского принесу, – буркнул Семен своей подруге и исчез из поля зрения.
Вероника, помявшись, направилась за ним, держа в руках бокал.
Николай Петрович хмыкнул и вальяжно двинулся к столу, сохраняя на лице высокомерное
