– Он там, – кивнул головой бармен и вернулся к прерванному занятию, забыв про посетителя.
Данила не спеша подошел к компании и в возникшей тишине осмотрел пятерых сидящих. Двое из них представляли собой наглядную иллюстрацию к учебнику итальянца Ломброзо, изучавшего преступников и выведшего теорию взаимосвязи внешности человека и его предрасположенности к насильственным преступлениям: квадратные фигуры, массивные небритые челюсти, чересчур развитые надбровные дуги. Они были одеты в кожаные плащи, под которыми с легкостью могли прятать зенитную установку, не говоря уже о таких мелочах, как помповые ружья и автоматы. Третьим в компании был маленький невзрачный очкарик в простой серой курточке, и на улице его можно было бы принять за студента, если бы не острый взгляд и тонкие нервные пальцы карманника. Четвертым был белобрысый коротко стриженный крепыш, на могучей шее которого висела якорная цепь, снятая не иначе как с авианосца. Только сделана она была почему-то из золота. Лицо было круглым и неприятным, словно недопеченная булка, с маленькими изюминками глаз. Ну и пятым персонажем был сам гражданин Косой, худощавый смуглый парень с симпатичным, но опасным лицом. Одет он был в черную водолазку и такого же цвета брюки.
– Ты кто? – хрипло спросил белобрысый штангист, мрачно изучая исподлобья незваного гостя.
– Здорово, пацаны, я Данила.
– И что ты здесь потерял?
– Разговор к Виктору есть, – спокойно ответил иллюзионист. Но внутри он так спокоен не был. От сидящих людей исходили отчетливые биоволны опасности.
– Разговор? – вроде бы удивился штангист. – А кто с тобой разговаривать будет?
Парень в водолазке улыбнулся краем губ.
– Ко мне ребята приходили, сказали, что на Косого работают…
– Какой Косой? Ты что-то путаешь, братишка. – В голосе послышалась неприкрытая угроза. – Вали отсюда, не видишь – люди заняты.
Остальные молчали, но Данила понимал: если поступит команда, его затопчут за несколько секунд.
– А ты чего молчишь, Витек? – обратился он к парню в водолазке.
Белобрысый скривил губы, и тут же с боков надвинулись квадратные, словно две горы из греческих мифов, грозящие раздавить утлое суденышко с дерзким гребцом. Штангист с хрустом размял пудовые кулаки.
– Ты, я вижу, не врубаешься…
– Вяжи базар, Клим, – сказал наконец парень в водолазке.
Он встал и подошел вплотную к иллюзионисту, изучая его насмешливым взглядом.
– Даня?
Данила взял со стола бутылку шампанского. Парни напряглись, но он просто поднес бутылку к уху и встряхнул ее:
– Шипит?
Косой забрал бутылку и тоже послушал:
– Шипит.
Братва наблюдала за странной сценой, не понимая, чего чудит их босс.
– Где ж ты раньше был?! – заорал Косоруков, отшвыривая бутылку в сторону и заключая Данилу в крепкие объятия.
– Раздавишь, Витек, – прохрипел иллюзионист. До последнего момента он сомневался, как поведет себя нынешний преступный авторитет.
– Это дружбан мой, в одном дворе жили, – наконец представил его бывший друг детства своей братве.
Все расслабились и заулыбались. Не потому, что им стало весело, просто главный веселится. Только белобрысый неприязненно кривился, и через секунду стало ясно почему.
– Клим, это ты пацанов послал? – обернулся к нему Косой. Сейчас улыбались одни губы, взгляд темных глаз был внимательным и недобрым. – Не помню такой темы.
– Так ко мне терпила этот прибежал, Варфоломей, – угрюмо стал оправдываться штангист. – Из-за его передач у них на фирме доходы упали. – Он мотнул коротко стриженной головой в сторону иллюзиониста.
«Варфоломей, сука, – подумал Данила. – Вот кто бандитов натравил. А я и не знал, что он тоже в этой фирме работает».
– Ладно, разберемся, – решил перенести разборку Косой. Он махнул бармену, и тот сразу подбежал, угодливо улыбаясь.
– Значит, так, накрывай поляну, водку, коньяк, ко мне друг приехал, гулять будем!
Через час все уже сидели изрядно поддатые. Стол ломился от закусок и разнообразных бутылок, а компания разрослась до пятнадцати человек, не считая трех девиц в коротких юбках, приведенных кем-то из вновь прибывших. Из колонок гремела музыка, и чей-то хриплый голос пел про кресты, купола, поганых ментов и правильных пацанов. Косой налил себе водки, встал, и за столом воцарилась почтительная тишина. Бармен, выполнявший по совместительству роль диджея, предусмотрительно приглушил музыку.
– Я поднимаю этот тост за друга моего детства, которого люблю и уважаю. Но не потому, что мы росли с ним в одном дворе. Был у меня случай тогда, братан как раз у хозяина чалился, а у меня непонятки с центровыми были. Было нам тогда… – он задумался. – Лет по десять, да? – спросил он у захмелевшего Данилы, и тот неопределенно кивнул в ответ головой.
– Ну, неважно. Кто-то подумает: «Что за херня, какие такие проблемы у малолеток?» И будет не прав!
Косоруков обвел угрожающим взглядом свою братву, словно кому-то могла прийти в голову крамольная мысль сомневаться в его словах.
– А в дело пошла заточка, и если бы Даня не влез в драку и не прикрыл меня, то не сидеть мне за этим столом, пацаны. А такое не забывается!
Все выпили и опять загудели. Виктор присел и снова наполнил рюмки себе и Даниле.
– Такое не забывается, – тихо повторил он. – Сейчас все норовят подставить, скрысить… А если что-то делают, то по своим интересам. Ведь ты мог убежать? Мог. А брату моему посылки на зону… Помнишь, ты мать просил? Для меня это много значит.
Он вдруг что-то вспомнил.
– А я все думал: ты – не ты? Ну, когда твоими фотороботами обклеили весь город… Фамилию твою не помнил…
– На шоу мое не ходил?
– Ты че, брат? Где я, а где театр?
– Ну и зря. – Данила подхватил вилкой маринованный помидор, но тот соскользнул с вилки и покатился между рюмок, оставляя за собой кровавый след.
– Но теперь обязательно схожу. Хотя… – Косоруков криво усмехнулся. – У меня свои фокусники есть.
Он метнул вилку в помидор. Столовый прибор пробил податливую мякоть и перевернул бокал с шампанским, заливая юбку завизжавшей девицы вульгарного вида. Ее сосед громко заржал, глядя на ее растерянное лицо.
– Какие фокусники? – не понял иллюзионист.
– Вон того малого видишь? – Витя ткнул татуированным пальцем в сторону «студента». – Катала. С колодой в руках родился. А вон тот длинный кидает лохов на валюту возле обменников. Так втулит, что еще спасибо скажешь.
– Ну, мне он вряд ли втулит, – неосмотрительно пробормотал Данила, потянувшись за бутербродом.
– Не веришь? – завелся с полоборота Витек. – А щас мы соревнование устроим. Эй, пацаны!
Данила дернул его за рукав:
– Погоди.
– Что?
– Дай в туалет сначала сходить, о’кей?
– О’кей, о’кей, американец, – усмехнулся друг детства.
