– Эй, Хишур, он любит по-настоящему потузиться! – крикнул один из работников купца, смуглый жилистый парнишка ростом едва по плечу своему другу. Судя по тому, с каким трудом он справлялся со словами гойделского языка, сказанное больше предназначалось Агнару, чем кому-то из своих. – Ну-ка, врежь ему как следует, чтоб зубы свои до завтра собирал!
– Ну что ж, можно, – смуглый чужестранец состроил свирепую рожу и без предупреждения выбросил в сторону викинга кулак.
Это уже было понятно и привычно. Уворачиваться тот не стал, принял удар в блок – первый же, какой сложился, – и непроизвольно охнул. Здоровяк действительно мог бы при желании сшибить с копыт бычка- трехлетку. Правда, скандинав-кузнец на свою стать и силу тоже не жаловался, и хоть ухал, но и валиться наподобие пресловутого бычка не собирался. «Такие здоровенные эти бычки, – пришло ему в голову. – Просто воплощенная мощь. А человек-то покрепче их будет. Вроде и похилее на вид, а в действительности – ого-го! Вот она, внешняя видимость – и внутренняя суть»!
Несколько минут они старательно награждали друг друга тумаками, но, в зависимости от того, куда приходился тот или иной удар, в ответ звучал или сочный шлепок, или стук, как по дереву, или гул, будто мальчишка пнул ногой толстостенный железный котелок. Агнар раскраснелся, а вот его противник наоборот, побледнел и лицом, и голым торсом, которым, кстати, принял больше всего ударов.
– Непрошибаемый он какой-то, – вскоре пропыхтел здоровяк, должно быть, удивленный, что противник, который уступает ему и в росте, и в комплекции, так хорошо держит прямой удар.
– Дай-ка я попробую! – подлетел другой, пониже ростом и поуже в плечах. Эффектных мускулов, облитых глянцевой кожей, у него не было, но жилист он оказался на диво.
На викинга обрушился град весьма болезненных ударов. Кулаки у этого парня были маленькие по сравнению с кулачищами Хишура, но очень крепкие, будто из камня выточенные. Скандинав получил несколько крепких ударов по чувствительным местам, попытался ответить, но словно в деревянный забор угодил. В этот момент пинок прилетел откуда-то совсем неожиданно, он молча перехватил ртом воздух и полетел на землю.
Еще в полете выставил руку, спружинил о колкую, усыпанную опилками землю, увернулся от удара ногой вдогонку, но ухватиться за эту ногу успел. Махнуть не только своей ногой, но и скандинавом, прицепившимся к ней, оказалось непросто. Вернее сказать, практически невозможно. Агнару даже не пришлось дергать противника за ногу – тот сам свалился.
«Ну вот, – наваливаясь и прижимая его к земле, подумал молодой мастер. – Все в этом мире повторяется…»
– Что, может, встанем, а? А то что ж… Как гусеницы… – пропыхтел извивающийся чужеземец, хоть и жилистый, но проигрывающий викингу в массе.
– Чтоб я на собственную удочку попался? – выдохнул скандинав. – Ни за что…
– А все-таки?
– Если представишься.
– Нетрудно. Кутир.
Поколебавшись, Агнар отпустил его. Тот мгновенно вывернулся из рук, привстал на одно колено и кинулся в бой. Схватка коленопреклоненными была викингу даже более непривычна, чем возня лежа. Может быть, дело в том, что не было возможности использовать ноги, а может, потому, что такое положение уравнивало их рост. Противник оказался юрким и умелым, но при этом молодой мастер испытал не раздражение, а наоборот, восторг. С опытным воином куда интереснее пробовать силу, чем с юнцом каким-нибудь, который только и умеет, как череп расшибать.
Они не удержались на коленях, снова повалились на землю, немного покатали друг друга, – на этот раз ни один не вспомнил про гусениц – не до того было, потом, держась друг за друга и громко пыхтя, поднялись на ноги. Кутир влепил скандинаву кулаком в переносицу, тот ему – в челюсть, правда, не со всей силы, оба удара остались без серьезных последствий, а потом пошла уже не драка, а веселье.
Смуглый парень извернулся и, сделав ложный пинок ногой, в тот же момент коварно ткнул противника костяшками пальцев под ребро. Боль пронзила тело от затылка до пяток. Если б въехал со всей силы, то закончилось бы это весьма печально для Агнара, но по манере удара было понятно – убивать иноземного купца работник не собирался. Викинг, быстро придя в себя от короткого шока, в тот же момент слегка нагнулся и двумя руками толкнул Кутира в низ груди. Всего удобнее это было делать локтем, но здесь появилась возможность сделать то, что он, помнится, в бытность свою подростком, делал только со щитниками.
Разумеется, и здесь он налег не всем телом, и не с разбега, но толчок получился достойный – противника отшвырнуло назад. Прыгнув следом, молодой мастер приземлился прямо на правую руку того и шлепком ладони по плечу у ключицы обозначил полновесный удар в горло – из этого положения удобнее всего было бить именно туда.
– У нас этот прием называют «отдохни», – слегка задыхаясь, произнес он.
Но если б даже хотел сказать что-нибудь еще, не успел бы. Кутир толкнул его коленом в спину, по позвоночнику, и, свалив с себя, вполне непринужденно «успокоил» левой рукой. Конечно, опять же не в полную силу, не от души, и лишь затем, чтоб дать себе время подняться.
– А у нас так называют вот этот прием, – сообщил он, вскакивая.
Агнар тоже уже стоял на ногах, еще слегка дурной после удара.
– Покажи ему прием «ворошила бабка сено»! – крикнул кто-то, возившийся у костра.
– Или «щекотку», – добродушно подсказал Хишур. – Ему понравится.
– Думаешь, я сам не смогу пару-тройку «щекоток» показать? – пробурчал викинг – он чувствовал, что подустал.
– Вы тут начнете друг другу показывать, как дерутся в разных странах, а работа будет стоять? – с улыбкой упрекнул дотоле молчавший купец и сузил жестокие глаза. – Так дело не пойдет. Если завтра выступаем, значит, надо многое сделать.
Скандинав машинально отметил, что хозяин корабля говорит все-таки не совсем правильно, а потом подумал и о себе. Должно быть, его речь тоже заставляет белгов и гойделов втайне улыбаться.
