Михаил Иванович, между тем, принес огромный семейный фотоальбом. Сел поближе к Павлу.
- Хочешь увидеть Веру в подвенечном платье?
- Очень.
- Моих фотографий тут, правда, мало, служба не позволяла в объектив лезть. Это теперь нас всех рассекретили, в телевизор пустили. По старым-то временам ездил бы я на неприметной «шестерке», а не на своем ЗИСе. Но кое-что из тех времен есть.
Действительно, фотографии Михаила Ивановича встречались весьма редко. В основном, Георгий в детстве со своей матерью - Златой Матвеевной. Пока Варвара Семеновна с Верой шептались о чем-то своем, Павел с писательским интересом листал страницы чужих жизней. Но дойдя до свадебных фотографий, замер.
- Ревнуешь? - насторожился Михаил Иванович.
- Нет, это нелепо, - честно ответил Словцов, он не мог избавиться от наваждения, что уже видел Георгия Зарайского, но и говорить об этом генералу не хотел.
- Красивая пара... Веруня такая легкая, воздушная... - Было не понятно, кого больше любит Михаил Иванович - сына или невестку.
А Павел никак не мог избавиться от ощущения дежавю. Теперь уже ему казалось, что сегодняшний день повторяется. Он задержался на фотографии Георгия, будто прислушиваясь к разговору женщин. Сам же напрягал память, пытаясь отыскать в ней место для Георгия Зарайского.
Он так и ушел из этого гостеприимного дома со странным осадком на душе. Вроде бы, очередные смотрины прошел, как легкий экзамен, а вот фотография лица покойного Вериного мужа упрямо возвращала Павла к мысли, что он уже где-то видел этого человека. Хотел спросить у Веры, в каких городах приходилось бывать Георгию, но воздержался. Может, все-таки ошибка? Зато не удержался от другого: как только они вошли в лифт дома на Сивцевом Вражке, он притянул к себе Веру. Она не сопротивлялась. Напротив, под воздействием коньяка движения ее стали резче обычного, а страсть не пряталась в рамки принятого поведения или возраста.
Очнулись они уже в ее спальне с камином. К нему, в итоге, и перебрались. На полу лежала медвежья шкура, на которой они разместились. Вера сварила кофе, себе смешала какой-то коктейль, и, тихо разговаривая, они смотрели на театр огня. Огненные блики плясали и скользили по Вериному телу, заставляя Павла завидовать им и любоваться. Они вели тихий разговор, в котором слова мало значили, скорее, имело значение то, как они произносились.
- Вера, ты хоть знаешь, насколько ты прекрасна? - простодушно спросил Павел. - Ох, не сойти бы с ума...
- Па, а давай завтра посетим одно злачное место?
- ??? - недовольно сморщился Павел, что означало одновременно «какое и зачем».
- Есть один ночной клуб, там, конечно, тривиальная богемная тусовка. От воротил шоубизнеса до депутатов. Простые смертные, чтобы попасть туда, выстаивают длинную очередь и проходят жесткий фейс-контроль.
- Жуть как не люблю этих тусовок, - для Словцова мгновенно растаял весь ореол романтики, и он скис. - Зачем нам это?
- Я чаще бывала только в финансовых клубах, этакие - по интересам, а в этот у меня есть, что называется, элитный пропуск. Без тебя бы не пошла... А так - надо, время от времени...
Павлу захотелось сказать, что тем самым Вера превращается в среднестатистическую обывательницу. «Позырить», - вспомнил он детское слово и улыбнулся. Он и без «позырить» представлял себе атмосферу подобного заведения.
Она подтянула к плечам колени, обхватила их руками и стала смотреть на огонь. Павел вновь залюбовался Верой и устыдился своего упрямства.
- Вер, куда скажешь, туда и пойдем, в конце концов, я на работе. Опять же, может пригодиться. Какие-никакие - впечатления.
- Но ты же не хочешь идти?
- С тобой? Хоть куда! Хоть по Дантовым кругам ада. Сейчас я живу одним единственным днем и следующему рад только в том случае, если в нем есть ты.
- А герои твоего романа?
- Аналогично. Только мой
