герой не верит в безоблачное счастье.
- Печально.
- Кто-то давно сказал, что в книге читателя держат три главных интриги: смерть, страх и любовь. И все они всегда ходят бок о бок. Это уже я от себя добавляю. В жизни, в сущности, не иначе.
- Но в нашем случае нет банального любовного треугольника!
- Кто знает?
- Хромов дал мне вольную, - ухмыльнулась Вера. - Он, между прочим, не такой уж плохой человек.
- А я так и не думал.
- Значит, нам никто не мешает.
- Кто знает? - еще раз повторил Павел.
Ему захотелось найти в своем романе место для фотографии из альбома Зарайских, но он еще не мог уловить - что с ней делать. Мысленно бросил ее в огонь камина, но она не горела...
2
Входов было два. В один всасывалась длинная говорливая кишка плебса, жаждущего хлеба и зрелищ, к другому подкатывали на лимузинах патриции. Генерал Зарайский высадил Веру и Павла у второго. Вера в вечернем платье из какого-то отливающего фиолетовым мерцанием ультрасовременного материала и наброшенном на плечи манто, Павел в только что купленных иссиня черном костюме и кашемировом пальто. Правда, галстук Вере на него напялить не удалось. «Одежда Иуды!» - отрезал он, а над бабочкой вообще захохотал. Потому остановились на темно-синей сорочке с огромным воротником: по принципу - такой фасон. В любом случае, Вера своей работой над имиджем Павла осталась довольна. А от самой Веры в вечернем платье, подчеркивавшем не только преимущества ее фигуры, но и врожденную женственность, которой так не хватает многим современным деловым женщинам, Павел сначала вообще зажмурился. «Может, никуда не пойдем, - шепнул он ей, - парадокс в том, что женщине хочется такое платье надеть, а мужчине поскорее его с нее снять». «Словцов, ты - поэт или эротоман?» - притворно удивилась Вера. «Я наемный славослов», - придумал он себе профессию.
Уже на входе была слышна музыка. В зале же она сшибала с ног. В центре размещался танцпол, на котором конвульсивно ломалась молодежь под абсолютно бессмысленный электронный чес. Над танцполом по периметру располагались ложи для аристократов новейшего времени. Самым удивительным в этом бедламе был цирковой купол, под которым действительно летали гуттаперчевые гимнастки. По кругу стен размещались плазменные панели, призванные, по всей видимости, исполнять роль карусельной цветомузыки. Желающие могли приткнуться к одной из барных стоек. Стены в ложах были отделаны лепниной под барокко.
- Это и есть один из кругов ада, - определил Словцов.
Между тем, электронная музыка затихла, а на цирковой арене появилась крупная пожилая дама под толщей макияжа, сверкающая в свете софитов многочисленными блестками платья. Встала у микрофона и, не дожидаясь объявления, вдруг затянула классическую арию.
- И эти могут работать под «фанеру»? - поразился Павел.
- Что-то знакомое, не могу вспомнить, - пыталась распознать музыку Вера.
Вместо подтанцовки за спиной певицы плавно гнулись балерины, одетые, правда, в какие-то космические купальники с крыльями. Крылья, впрочем, скоро отпали, как и верхняя часть купальников, и танец продолжался топлес.
- Посмотри, какие люди, - кивнула Вера на поднимающихся в ложи.
Личности действительно были заметные. Депутат Госдумы - постоянный герой телекамер, прославленный борец с экстремизмом и терроризмом, молодой кинорежиссер - известный больше прославленной фамилией отца, нежели своими глуповатыми боевиками, были еще популярные актеры и телеведущие, звезды со всех небосклонов, Павел углядел даже одного олимпийского чемпиона...
- Зачем им все это? - задался он вопросом.
- Правила тусовки, - пояснила Вера, - необходимость постоянно быть на виду, это как диета, посещение фитнес-клуба или парикмахерской. Кроме того, здесь заключаются сделки, обсуждают проекты, устанавливают контакты.
- А что будем делать мы?
- Поднимемся в ложу, там
