небо коптить?! Я ж тут всему бомонду столичному объявил, что еду жениться, был уверен - уговорю тебя. А тут этот, как его, Павел Сергеевич, откуда-то взялся. Я столько лет за тобою, как тень... - Хромов с нескрываемой горечью приложился к фляжке, утопив конец фразы.
- Юр, - Вера аккуратно забрала у него фляжку, неожиданно для себя, глотнула из горлышка, сморщилась, - я тебя очень люблю, как друга, и никогда не забуду, кто меня прикрывал после смерти Георгия. Но если б я могла любить по заказу, ты бы сам меня перестал уважать.
- Я всю жизнь Гоше завидовал! Как завидовал! А теперь ты светская львица, госпожа Зарайская, - ухмыльнулся, потеплев, Хромов.
- Учительница географии, географичка, - шепотом возразила она. - Вера Калашникова. А из Зарайской я давно уже Заадской стала.
- Вер, он правда тебе дорог, поэт этот? - посерьезнев, спросил Хромов.
- Не поверишь, а может, не поймешь, Юра, но скажу честно, мы с ним совпадаем в чем-то главном, будто биоритмы одинаковые или еще что-то. И он мне действительно дорог. Знаешь, это произошло так быстро и в то же время непринужденно...
- Он же никто, - сам себе сказал Юрий Максимович.
- А мы кто? Мы с тобой - дорогие памятники на кладбищах, и все! Ты об этом, Юра, не думал? Когда я его увидела, поговорила с ним, то вдруг вспомнила, что есть кое-что, кроме денег.
- Лично я без денег жить не смогу, без них я действительно никто, - признался Хромов.
- Дело не столько в деньгах, сколько в бесконечной гонке за ними.
- Да уж, я, как только в себя пришел, начал дела педалить... Ладно, Вер, узнать бы - кто на меня охоту объявил. Вот разберусь с этим, и мы еще на твоей свадьбе погуляем, - безнадежно подмигнул он ей, - я на твоей стороне, Вера. Всегда. Есть в тебе какое-то обаяние, ты, наверное, тигра заставишь себе ноги лизать.
- Спасибо, Юра, - Вера взяла его руку в свои ладони. - Я знала, что мы не будем врагами.
- Столько бабла вместе сделали, - хохотнул Юрий Максимович, - а ты говоришь, бессмысленно это. Ты хоть мне расскажешь, где ты его нашла?
- Расскажу, но ты вряд ли поверишь.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
1
По вечерам Вера, возвращаясь на Сивцев Вражек, загодя отключала мобильный телефон, чтобы никто не мог помешать им с Павлом. Обычно они договаривались заранее, где встретиться и куда сходить. Проблем с билетами, благодаря Вериным связям, не было. Собственно, для тех, у кого есть деньги, подобных проблем вообще не бывает. В основном, по настоянию Словцова, это была культурная программа. Правда, один вечер пришлось подарить удивительной чете Зарайский-Калашникова. Купили цветы, торт, коньяк и прогулялись пешком до Малой Молчановки, где жил генерал.
Первое, что бросилось Павлу в глаза - почти все стены в квартире Михаила Ивановича были книжными стеллажами. Он с любопытством и легкой завистью скользил по корешкам редких и раритетных изданий, а Зарайский, курсируя из кухни в гостиную с приборами и яствами, успевал давать пояснения о той или иной книге. Потом Словцова до глубины души поразила исключительная предупредительность Михаила Ивановича и Варвары Семеновны (Вериной мамы) по отношению друг к другу. Это постоянное проявление заботы: «Варенька, я подолью тебе горячего...», «Мишенька, сырокопченую не ешь, лучше вот докторской...», «Варенька, не вставай, я схожу на кухню сам...». При этом оба они успевали поминутно потчевать гостей, сыпать вопросами и отвечать на встречные. И ни капли фальши! Они жили этой заботой друг о друге. И Павел позавидовал им белой завистью. Казалось, начнись за окном Конец Света, Михаил Иванович набросит на плечи Варвары Семеновны шаль и они, обнявшись, сядут ждать так, как стали бы ждать очередной серии любимого фильма. Варвара Семеновна в разговоре, как и многие москвичи, немного потягивала «а», отчего речь ее была плавной, а интонации особенно выразительными. Вере, видимо, передалась эта плавность, хотя она не «акала».
- Павел, а Михаилу Ивановичу удалось найти небольшой сборник ваших стихов, и мы даже читали две ваши научные статьи. Нам понравилось, - проявляла любезность Варвара Семеновна.
- Мне очень приятно, - смутился Павел. - Но сейчас поэзия не в чести. Сейчас на передовой бульварные романы. Поэты сейчас стихами сами себя успокаивают. И я тоже...
- Ой, прочтите. Ну, не смущайтесь, Вера сказала, что вы сейчас в какой-то особой депрессии, но сделайте для меня исключение.
