— Где же он?
— Уехал на каникулы в Москву… — усмехнулся Юрка. — Наверное, сейчас звонит мне… Мы не предусмотрели одной мелочи. У них здесь, оказывается, тоже каникулы…
— Ясно. Они в Москву, мы в Ленинград… Встретимся на вокзале… — Саня неудержимо зевал.
Юрка снова набрал номер. Опять полистал записную книжку и набрал другой. О чём он говорил, Саня не слышал, потому что занялся изучением книжных полок Юркиного дяди. Большей частью это были книги по строительству мостов, однако среди них затесались отдельные тома Шекспира, Руссо, Петрарки и Данте. Был ещё двухтомник Ибсена. Саня потянулся было к «Пер Гюнту», но вдруг возник перед ним Юрка. Саня, когда чем-либо сильно увлекался, забывал про окружающих, и они всегда возникали перед ним неожиданно, словно он просыпался.
— Какая пошлость… — сказал Юрка. — Думать о каких-то сомнительных развлечениях… Пьянствовать с забытыми друзьями, искать девиц… Фу!
— Это ты пошляк! — Саня с сожалением посмотрел на полку. — Звонишь куда-то всё утро…
— Мой второй друг сломал, катаясь на лыжах, ногу и сейчас находится в больнице, — сообщил Юрка. — Наверное, только это удержало его от поездки в Москву. Мы не пойдём его навещать…
— А куда мы пойдём? — спросил Саня.
— В Эрмитаж, — сказал Юрка. — Только сначала позавтракаем.
…Бело-зелёный Эрмитаж смотрел на них равнодушно тысячами своих окон, а люди, суетящиеся около дверей, были похожи на муравьёв. В прохладном вестибюле командовали гардеробщики. Перед зеркалами взмахивали расчёсками девушки. Одна делала это с таким артистизмом и упоением, словно дирижировала оркестром. Юрка замер. Почувствовав его восхищённый взгляд, девушка застеснялась и сбилась с ритма. Пахло в вестибюле пудрой и новыми глянцевыми альбомами.
Саня и Юрка отстояли длинную очередь, и неторопливый дедушка в валенках выдал им прозрачные номерки с четырёхзначными цифрами. Завтрак — твёрдая булочка с маком и стакан кофе — бурчал у Сани в животе. Хотелось побыстрее выбраться из гардероба, но людей кругом было много. Юрка толкался, и на него недовольно оглядывались. Юрка ненавидел толчею, всевозможные «часы пик, треф и бубен», как он их называл.
Он вдруг толкнул по дурацкой своей привычке Саню локтем в бок, и Саня охнул, потирая рёбра, — таким неожиданным и резким оказался толчок.
— Нокдаун… — сказал Саня. — Ты всё-таки старайся предупреждать меня, когда в тебе просыпается боксёр. Я хоть встану в стойку.
Юрка показал на двух девушек, идущих по лестнице.
— Я высокую знаю, — сказал он. — Только не помню, как её зовут…
— Интересно, что отвечают девушки, когда им говорят: «Я вас знаю, но не помню, как зовут»? — спросил Саня.
— Разное, — усмехнулся Юрка. — Но основную массу узнавальщиков посылают к свиньям.
— Тебе этого хочется?
— Не тот случай, — вздохнул Юрка. — Она будет рада…
Саня с подозрением посмотрел на Юрку. Таким тихим и грустным голосом Юрка говорил редко.
— Ты смотри не заплачь, — сказал Саня.
Следуя за девушками, они вступили под своды зала голландской живописи. Саня смотрел на картины: как румяные средневековые голландцы катаются но льду своих каналов на кривых коньках, как в трактирах за дубовыми столами при свечах едят они сочное жареное мясо, как они пляшут сразу по сто человек, радуясь, что прогнали испанцев, как трудятся по утрам на корабельных верфях — а заодно Саня разглядывал со спины девушек. Девушки шли под руку и не оглядывались.
В следующем зале сладострастно махали крыльями розоватые купидоны…
— Сейчас мы их догоним, — тихо, по решительно заявил Юрка.
В следующем зале угрюмые французские крестьяне косили сено. А на сером горизонте сгущались мрачные предреволюционные тучи…
Подобные попытки знакомства с девушками нагоняли на Саню тоску. Больше всего страшился он увидеть в глазах у девушки равнодушное презрение.
— Ты их первый догоняй, — сказал Саня. — А я потом подойду. Я чего-то не жажду…
— Хватит! — разозлился Юрка и, схватив Саню за руку, потащил вперёд.
Зал, где висели две картины Рафаэля, около которых толкались и перешёптывались люди, показался Юрке самым подходящим местом для восстановления старого знакомства. Зимнее солнце било в огромные окна зала, и лица мадонн светились, Саня специально приотстал. Мадонны и младенцы с нимбами вокруг голов смотрели на него сожалеюще, и Сане хотелось куда-нибудь спрятаться…
Первая девушка (Саня выделил её, потому что она была выше ростом) — в брюках и в вязаной фиолетовой безрукавке, фиолетовая безрукавка до брюк не достаёт, рубашка красная, рукава широкие, девушка худощава и стройна. Волосы длинные, светлые, расчёсанные на прямой пробор. Походка девушки очень решительная. Людей с такой походкой не хочется догонять. Кажется, что спешат они куда-то по очень важным и неотложным делам.
Вторая девушка ростом пониже, хрупкая. На ней — юбка, замшевая куртка с бахромой. Волосы — чёрные, подстрижены коротко. Вторая девушка в этот момент как раз оглянулась, посмотрела в окно — на искрящийся лёд Невы, на чёрное коромысло Дворцового моста, на ворон, важно расхаживающих по льду, на Ростральные колонны, на сидящего Нептуна с раздробленными коленками, а потом снова перевела взгляд на мадонну Рафаэля. Саня успел заметить, что у девушки аккуратненькая, замечательная чёлка, длинные ресницы и любопытные серые глаза. Саня вдруг почему-то вспомнил, что точно такая же чёлка была у его младшей сестры Наташи, когда она ходила в детский сад. А ещё он вспомнил, как недавно стукнул Наташу линейкой по голове и как она, заплакав, ушла, а ещё перед самым отъездом в Ленинград отказался решать ей задачу по алгебре, и Наташа обиделась и весь день ходила надутая. Последнее время Саня вообще мало внимания обращал на сестру, и сейчас ему стало стыдно, захотелось немедленно позвонить по междугородному в Москву и сказать Наташе что-нибудь хорошее. Спрятавшись за колонну, Саня смотрел на черноволосую невысокую девушку и думал о том, что надо купить в магазине какой-нибудь смешной подарок Наташе, и ещё он думал о том, что простит невысокой черноволосой девушке равнодушное презрение, если оно появится у неё в глазах.
Странно всё перемешалось: Рафаэль, солнце на лицах мадонн, черноволосая девушка с длинными ресницами, сестра Наташа, шарканье ног, зычный голос экскурсовода, шёпот в зале…
Когда Саня очнулся, Юрка улыбался и что-то говорил, высокая светловолосая девушка смотрела на Юрку, наклонив голову, и тоже улыбалась. Вторая девушка стояла рядом. Заметив спрятавшегося за колонной Саню, Юрка поманил его пальцем. Обойдя толпу экскурсантов, Саня оказался около окна, где стоял Юрка с девушками.
Рафаэль был забыт. Сестра Наташа тоже.
Над белым льдом Невы торчал шпиль Петропавловской крепости. Туман совершенно рассеялся, и зимнее солнце заставило засверкать ледяные косы карнизов. Казалось, не конец января, а апрель в Ленинграде.
— Это мой друг Саня… — сказал Юрка и, немного подумав, добавил: — Я думаю, Свете он понравится…
Света, та самая черноволосая девушка с чёлкой, испуганно посмотрела на Юрку. Она ещё не привыкла к его манере выражать мысли.
— Оля, — назвалась другая девушка, протягивая Сане ладонь.
— Оля — скульптор, — добавил Юрка. — Поэтому не удивляйся, если она при рукопожатии сломает тебе руку…
Саня отпустил холодную Олину ладонь. Светина ладонь оказалась куда теплее и мягче.
— А я будущий товаровед-библиограф, — сказала Света.
— Кто? — не понял Саня.
— Товаровед-библиограф… — Света смотрела на Саню, и не было в её глазах равнодушного презрения.
