Ну, ищи другого лоха, Тимоха! — подмигнув, ответил в рифму водитель и той же стремительной походкой устремился к своей «газели».
Уже у машины помахал на прощанье «мобильным»:
— Будут проблемы, звони, подъеду.
Тимофей махнул в ответ свободной рукой и неторопливо направился к «Форду», чтобы присмотреться к пассажирам. Михаил за стеклом показал одобрительный жест, подняв вверх большой палец правой руки — змея мелькнула и исчезла в окне.
Нет, в иномарке были явно не те ребята. Из тех, что отбирают, а не покупают. И разговоры у них какие-то непонятные. Вроде, на русском языке говорят, а ничего в толк не возьмёшь. Сделав почётный круг на безопасном расстоянии, Тимофей направился в сторону кафе. Следовало немного подождать, пока сложится благоприятная коммерческая обстановка. Михаил никогда не торопил, не отправлял к тем, кто, с его взрослой и опытной точки зрения, «был с башлями». Сразу понял, Тимохе главное не мешать, не подрезать инициативу, и всё будет «тип-топ». Вероятно, срабатывал какой-то особый закон сохранения энергии, по которому человеку хоть в чём-то должно везти, хоть в каком-то деле ему должна сопутствовать удача. Однажды Михаил, чтобы проверить свою версию Тимохиного везения, усадил мальца играть в карты. И через час сдался со словами: «Если с тобой честно играть, то банка не видать. Эх! В казино бы попробовать! Но кодекс запрещает эксплуатацию несовершеннолетних...»
Некоторое время на заправке было тихо, а потом, как говорится, «пошла масть». Меньше часа потребовалось Тимофею, чтобы распродать содержимое пакета по значительно более высоким ценам, чем называл Михаил. Оставалась только пуговица в тайном кармане.
Тут как раз подъехал на синей «ниве»-пятидверке молодой священник с семьей. Тимофей с интересом посмотрел на четырех ребятишек, весело щебечущих на заднем сиденье, на худенькую матушку с необыкновенно красивым лицом в стареньком платке и на самого батюшку в черной рясе с золочёным крестом на груди, вышедшего из машины и неторопливо направившегося к кассе заправки.
— Здравствуйте, — сказал ему Тимофей.
— Здравствуй, — улыбнулся священник.
— У меня, вот, к вам вопрос есть, — смутился мальчик под пристальным взглядом и замялся.
— Ну, спрашивай? — иерей подчёркнуто не торопился.
— Посмотрите, — и достал из кармана пуговицу.
Священник внимательно осмотрел её со всех сторон, вскинул бровями:
— Что ж, старая пуговица...
— Скажите... батюшка, — вспомнил, как обращалась к священникам бабушка, — а вот если эта пуговица из этого... из ипатьевского дома и принадлежала кому-нибудь из царской семьи?
Священник стал ещё более серьёзен и буквально насквозь прошил Тимофея испытующим взглядом.
— А у тебя она откуда?
— Друг дал. А ему случайно досталась, он и сам не знает, правда это или нет.
— А тебе самому известно, что царь Николай II и его семья святые?
— Святые? А за что их расстреляли?
— Их недавно причислили к лику святых. Большевики-безбожники уничтожили следы своего злодеяния, все следы замели. Обливали кислотой и несколько раз сжигали их тела. Недавно, правда, захоронили в Петербурге какие-то останки, найденные под Екатеринбургом, даже экспертиза была, но почему-то в Англии. Я вот не верю, что это их прах. Император предрекал, что тело его не найдут. Поэтому, если у тебя в руках то, о чем ты сейчас сказал, это вещь святого, а значит, святынька.
— Ух, ты... — не удержался от непонятного самому себе восхищения Тимофей.
— И относиться к ней надо соответственно. Но, как я понимаю, проверить мы это вряд ли сможем.
— А сколько она может стоить? — сначала спросил, а потом испугался своего вопроса мальчик.
