- Вот, уже пишут, а нас тут по тревоге подняли - дворы чесать, не самое приятное, скажу вам, удовольствие. Тел, понимаете ли, нету. Но, полагаю, их не было...
- Вот странно, да? - поддержал начальника Тухватуллин. - И кровь красная, а должна быть голубая...
Компания угрюмо хохотнула.
- А тел и быть не могло, - продолжил капитан, - потому как в руках у меня, - он достал из кармана и показал всем, - очень интересная гильза калибра девять миллиметров. Вроде бы ничего примечательного, но вот только разрешение на этот пистолет я сам одному человеку выписывал, а патроны эти, холостые, мы с ним вместе покупали. Вот ведь незадача... Я как раз в магазин «Калибр» тогда зашёл по своим надобностям... - Смоляков сделал паузу, высверливая взглядом побледневшего Валика. - А что, Валентин, отцовский пистолет, случайно, никто у вас не украл?
- Не знаю, он в сейфе, - потупился Валик.
- Пойдем посмотрим?
- Не стоит, Фёдор Алексеевич, - включился Морошкин, - вам чистосердечное сразу, или сначала паковать будете?
- Рассказывайте, - Смоляков, как и все ребята, сел спиной в окно беседки, свесив ноги на скамейку.
- Только так, чтоб нам было так же весело, как было весело вам, - присоединился, радостно щурясь, Тухватуллин.
- У вас зарплата какая, Фёдор Алексеевич, и у вас, Ринат Файзуллович?
- О! А чё так издалека? - удивился участковый.
- Иначе можете неправильно истолковать наши благородные действия. Мы же, зная вас, как человека честного и справедливого, не хотели бы в ваших глазах...
- Кончай прелюдию, начинай по существу.
- Ну, во всём виноват я, поэтому организованной преступностью тут и не пахнет.
- Нэ! - возмутился Бганба. - Мне туда папа не разрешает ходить, я там не был, но я тоже виноват! Потому что я их не люблю!
- Зато ты им понравился, - засмеялся Тухватуллин, - свидетели говорят, был молодой красавец с Кавказа. Правда, говорят, погиб.
- Вот что, ребята, - Смоляков окинул команду задумчивым взглядом, видимо, принимая какое-то решение, - если выложите всё, как есть, то обещаю, дальше нас с Ринатом это не пойдёт. Вы меня знаете, я слов на ветер не бросаю.
- Да ладно, Лёх, валяй, - будто разрешил Вадик Перепёлкин.
Морошкин некоторое время покусывал губы, внимательно посмотрел на каждого из товарищей.
Рассказывая, он опустил только три детали: свою ненависть к богатым и глупым, Ольгу Вохмину и её нового ухажёра, а также дворовый неологизм «скинькеды». Алексей употребил весь свой талант, так что даже участники приключений слушали, будто это не про них. По ходу повествования было заметно, как Смоляков сдерживает улыбку, а Тухватуллин вообще не старался быть серьёзным и поминутно похохатывал. Кульминационный пакет в «Престиже» всё же заставил засмеяться и участкового. Поэтому когда дело дошло до жеманных ужимок посетителей «Голубой лагуны», Смоляков дал волю своему баритону, правда, старался перевести смех в кашель, мол, он у меня такой необычный. После того как Морошкин вопросительно замолчал, глядя на участкового, тот тоже начал издалека:
- Вы, братцы, наверное, очень удивитесь, когда узнаете, что первоначально, в семидесятые годы, «Голубая лагуна» называлась кафе «Буратино», специальное детское кафе, куда мы с Ринатом Файзулловичем ходили от души поесть пломбира. А в девяностые это кафе два раза переходило из рук в руки, пока, наконец, не стало тем, чем стало. Но мало ли кто кому не нравится, вам посчастливилось жить в свободное время, так что радуйтесь, - как-то иронично сказал он.
- А чё они к нормальным парням пристают, мимо пройти нельзя, хоть на другую сторону дороги сваливай, - не согласился Валик.
- Водилы им сигналят, когда мимо проезжают, - поддержал Запрудина Перепёлкин.
- Выделили бы им
