- Господи! Что за вопрос, сынок! А вы с Таней нам зачем были бы? Я что - обидела тебя чем?
- Да нет, мам, просто я вчера был в «Доме ребёнка».
- Где?
- В «Доме ребёнка», там малыши... сироты... А одна девочка ходить не может, другая, Наташа, - слепая...
- Господи...
- Мам, давай им поможем.
- Всем не поможешь, сынок.
- Давай им, - он сделал ударение на это слово, - поможем.
- Да что делать-то, сынок?!
- У нас вон сколько детского белья. Галина Васильевна, воспитательница, только что у тебя покупала, говорила, что там у них пятьдесят человек детей, разного возраста детсадовского. И груднички... Ты, мам, собрала бы мне, а я бы унёс.
- Надо отцу сказать, он же, знаешь, не любит, когда мы без него хозяйничаем.
- Ладно, - глаза Дениса наполнились злым разочарованием, - ты пока спрашивай, а то вдруг разоримся, а я к ним пойду. Сколько я там сегодня по вашим расценкам заработал? Да ладно, - он махнул рукой, - ничего не надо... - И пошёл было из магазина.
- Стой, Денис, сынок! - мать выскочила из-за прилавка, догнала его уже в коридоре: - Неужели ты меня бессердечной такой считаешь? Я правда без отца боюсь что-либо делать...
Денис молча достал из кармана мобильник, протянул ей. Она торопливо натыкала номер и начала с места и в карьер:
- Роман! Роман! Тут надо детям помочь. Какая разница, каким, если речь о детях идёт? Да объяснять долго! Что? Пятьдесят комплектов белья! Если жалко, из моей зарплаты вычтешь, - и дала отбой. - Пойдём, сынок, выберем что поинтереснее...
* * *
Пока Света играла с остальными девочками в их любимую игру - «в дом», Ольга занималась с Наташей, как научила её Валентина Сергеевна. Она подавала девочке разные фигурки, которые та крутила в руках, а Ольга же объясняла их значение:
- Звёздочка... Кубик... Шарик... - И снова: - Звёздочка... Кубик... Цилиндр... - Потом считали палочки: - Один, два, три... - Потом снова фигурки: - А это мой сотовый, он умеет играть музыку. Я тебе включу... Ну-ка нажми вот эту кнопочку... Эту-эту, правильно.
Только на первый взгляд данное занятие казалось простым. Для неподготовленного к чужой слепоте человека такое обучение на ощупь было выматывающим душу состраданием, да ещё требующим огромного терпения. Ольга порой кусала губы, чтобы не заплакать. И хоть знала, что Наташа не увидит, как в её глазах стоят слёзы, но быстро поняла, что девочка легко определяет её состояние. Та же говорила мало и несвязно, но вполне понятно.
- Ляляй исё ключи. Ляляй.
Ольга одну за другой запускала на мобильнике мелодии, звуки отвлекли из песочницы мальчишек, строивших с Геной гараж и гоночную трассу. Перепёлкин ремонтировал дверь в комнате грудничков.
- Дай поиграть, - попросил оказавшийся рядом Рома, и растерянность Ольги воспринял как молчаливое согласие. Забрал у Наташи телефон, а та всё повторяла: «Ляляй, ляляй», хватая ручками воздух вокруг себя.
- Оля, не перегружай! Она потом будет этот телефон у всех требовать. Лучше возьми её за руку и погуляйте вокруг...
Валентина Сергеевна была крупной, как говорят, дородной женщиной. При этом движения её были не плавными, а больше похожими на рывки, также и выражение лица менялось почти мгновенно, но основным его фоном была озабоченность, не хмурая, правда, а этакая ищущая, точно она переживает за всех и вся вокруг. Между ребятами она металась, как отскакивающий от стола теннисный шарик. Большой, правда, шарик. При этом забот у неё было на одного мальца больше, потому как на работе её сопровождал собственный младший сын Павлик, которого не с кем было оставить на целые сутки.
Денис Иванов прибыл, когда ребят уже собирались вести на обед. В руках у него была клетчатая сумка,
