— Будем вместе. Этим летом собираются праздновать тысячелетие Крещения Руси. Кое-где даже храмы открывают. Может, и отца вернут. Даже не верится, что сейчас такое могло произойти.
— А мне завтра можно с тобой пойти?
— Можно. Но ты же ходил уже, тебе не понравилось.
— Да, но не то, что бы не понравилось. Было все так, как ты предупреждал. Сначала какая-то сила будто бы стала меня из храма выталкивать. Тяжело как-то стало. Дышать тяжело...
— Бесы, — определил Алексей.
— И знаешь, мне кажется, там все о смерти напоминает.
— Правильно. А что в этом такого? Непомнящий о смерти не знает о Вечной жизни. Другого перехода туда нет. Хотя, вру. Пророки Енох и Илия были живыми во плоти взяты на небо. Илия поднялся в огненной колеснице.
— В огненной колеснице? Может, инопланетный корабль? — сделал свое предположение Антон.
Алексей улыбнулся:
— Вот есть у нас, у людей, привычка Божии дела своими мерками мерить. Отец говорит: антропоморфный подход.
— Какой?
— Да чисто человеческий.
— А другого у нас нет, — смутился Антон, — я, вон, читал, что Ванга сказала: Гагарин не погиб, его забрали... Забрали, понимаешь? А кто мог забрать? Инопланетяне. Ты про Вангу-то знаешь?
— Знаю.
— Ну и что скажешь?
— Ничего.
— Но в церкви же постоянно о каких-то чудесах говорят, ты сам сколько рассказывал.
— Тош, чудеса бывают истинные и ложные, подобие чудес и дьявол делает, чтоб человек заплутал. А про Вангу я не знаю ничего. Откуда у нее какие-то знания? Кто ей дал? Мне ближе наша Матронушка Московская, вот уж провидица была... К ней люди приходили во время войны, у кого близкие без вести пропали, и она точно говорила — ждать или отпевать. — Алексей остановился, взял за плечо друга: — Лучше давай не будем, опять спорить придется, поздно уже. Скажу одно: человек, ограниченный физическим телом, не может собственными силами познавать потусторонний мир.
— Ладно, не будем. А звезды сегодня, и правда, очень красивые. Так и манят. Если б построили звездолет, ты бы полетел? Или это тоже нельзя? — хитро прищурился Антон.
— Почему нельзя? С тобой — полетел бы, — улыбнулся Алексей.
— Так я завтра приду?
— Приходи. Отец рад будет.
— Ты серьезно? А я думал он меня безбожником каким ругает.
— Не ругает. Твой же меня не ругает.
— Ругает, — вдруг признался Антон, — но не сильно. Ты же мой друг. Батя считает, что человек — творец собственной судьбы, а Бог здесь ни при чем.
— Правильно считает. Человек сам выбирает: к Богу ему идти или в другую сторону.
— Слушай, Лёх, — покачал головой Антон, — ты такой умный, что у тебя на всё ответы есть.
— Не на всё.
— Ага, то-то я себя дураком всякий раз чувствую. Пошли, давай. Богослов.
* * *
В доме было накурено,
