— Не, Тоха, не пойду, опять же, кто тебя прикроет, если что? Вике привет.
— Эх, Лёха, как был ты монахом, так и остался. Может, тебе после училища рапорт в монастырь подать?
— Может... Кто ж знает. Если в армии дела так дальше пойдут, то лучше в монастырь.
— Ладно, — примирительно сказал Антон, — денежным довольствием поделишься?
— Сколько надо?
— Да чтоб хоть на один цветок хватило. А то стремно как-то... С пустыми руками.
— Бери, сколько нужно, — Алексей кинул другу бумажник.
* * *
Петрович даже не понял, зачем он взял из машины монтировку и через пару минут двинулся вслед за внедорожниками. Так, на всякий случай. Когда подошел к площади, то увидел, что «роверы» стоят у здания администрации. Видимо, общаются с директором шекспировского колхоза. Алексий, между тем, выносил мусор из разрушенного храма. Где-то этот молчун раздобыл тачку и лопату и периодически появлялся с полной тачкой разнообразного мусора в дверном проеме, чтобы выкатить тачку в ближайший проулок, где уже лежал какой-то строительный мусор.
— Вот душа неугомонная, молить-хвалить, — прокомментировал Петрович.
Наверное, в другое время он помог бы монаху в его бессмысленном, с точки зрения всех жителей села, труде, но сейчас вновь почувствовал слабость и озноб.
— Валить надо отсюда, — сплюнул он под ноги, — точно кондрашка хватит, а тут, поди, и кладбища приличного нет.
Он повернулся и медленно пошел в обратную сторону с нелепой монтировкой в правой руке.
* * *
Алексий почувствовал опасность еще до того, как она обрела звук. Объяснить он себе этого не мог, просто продолжал работать. Звук догнал чувство звоном разбитого стекла: это вылетел из окна администрации Леонид Мирный. Надо отдать ему должное: он очень недолго приходил в себя, быстро поднялся, пробурчал что-то себе под нос и побежал по улице. Через пару минут на крыльце появилась четверка крепких парней: двое из них держали под руки изрядно побитого Гамлета, который практически висел между ними, с трудом поднимая голову. Половина лица была залита кровью, которая сочилась ручьем из разбитой брови, губы тоже были разбиты, и по одежде было понятно, что его от души потоптали. Увидев здоровым глазом остановившегося Алексия с тачкой, он буквально взмолился:
— Не смотри, а?.. Очень прошу, не смотри... Уходи отсюда... Это не твоя война...
— О! — обрадовался чему-то лысый: — Ты уже и попа завел? Тебе же муллу надо? Или ты это... Для колхозников своих?
— Че смотришь? — присоединился в группе чернявый, он почему-то с явной ненавистью смотрел на Алексия, словно они с детства были заклятые враги.
— Ахмед, он тебе не ответит, он немой, — сказал Гамлет.
— Немой? — удивился Ахмед. — Как же он с Богом разговаривает?
— С сурдопереводом, — хохотнул лысый, и вся компания поддержала. — Флажками отмашку дает.
— Пусть идет с миром, — попросил Гамлет.
— Да пусть, — не стал возражать лысый.
— Э, подожди, — не согласился Ахмед, — а вдруг именно он кассу Гамлета сторожит, а? Удобно ведь. Попик, никто не обидит...
— Он не поп, он монах, — поправил Гамлет, но тут же получил удар в солнечное сплетение и на какое-то время выключился, пытаясь вдохнуть.
— Рясу одеть и на бабу можно, — хитро улыбнулся чернявый. — Э, поп, иди сюда! Да-да, иди сюда, мы тебе рентген сделаем.
— Да че ты к нему