время, строить свои догадки и предположения. Обсуждали мы все: от уже названных вопросов до таинственного устройства Школы. Почему по нашему коридору можно было ходить часами, постоянно возвращаясь в исходную точку? Ведь он вовсе не был замкнут в кольцо, в чем мы давным-давно убедились. Коридор не делал ни единого поворота. Почему, когда ты минуешь какую-то невидимую линию за озером, здание Школы исчезает и вернуться назад можно только с помощью командира?
Начитанный Боря Кацнельсон объяснял это так: Служба при помощи неизвестных современной науке способов изменяет свойства пространства, и Школа окружена невидимым кольцом, не дающим посторонним проникнуть на запретную территорию. Я в свое время тоже прочел немало определенного рода литературы и соглашался с ним. Павел скептически покачал головой, но промолчал, как и Митя-Мустафа. А Мишка сделал вполне прагматичное умозаключение:
– Ты, Боря, ври, да не завирайся. Какие еще неизвестные современной науке способы! А сами они из будущего, что ли? Или, может быть, инопланетяне? Нет, тут дело совсем в другом. Скорее всего, это гипноз. Если даже мы научились гипнотизировать друг друга, то представьте себе, что умеет командир?
Спорили мы долго, но так и не пришли к общему выводу. Оставалось только согласиться со словами командира, обещавшего разъяснить все в свое время.
Напомню, что для родителей все это время я служил в армии. На своих письмах я ставил обратный адрес «В/ч № 95984». На этот же адрес приходили ответы. Кто-то старательно заворачивал всю мою корреспонденцию вместо полка в Школу. Разумеется, я ни словом не упоминал в своих письмах ни Школу, ни Службу – это было строжайше запрещено. А когда по календарю подошел срок моего дембеля, я был отпущен командиром в месячный отпуск на родину. Но перед этим мы вместе с ним тщательно проработали подготовленную им легенду. Дома я заявил, что меня вместе с еще несколькими ребятами из нашего полка отобрали в трехгодичную командировку на Кубу, инструкторами по радиоделу. Командировка за границу, даже на Остров свободы, в то время была делом престижным и выгодным в материальном плане, поэтому родители только порадовались за меня. Но почему-то при прощании с ними у меня защемило сердце и навернулись на глаза слезы. Тогда я объяснил себе это тем, что вынужден был обмануть отца и мать.
По возвращении в Школу преподавателям пришлось заниматься со мной по индивидуальной программе, чтобы дать возможность догнать «однокашников». Я успел сделать это за неделю.
А через несколько дней нас повели на медицинские процедуры, и только после них командир показал нам врага. Того врага, против которого держала оборону Служба.
Глава 12. Служба. Разбор полетов
– Значит, ты стоял здесь, – командир шевельнул мышкой, и фигурка на мониторе сдвинулась с места, – а Виктор – здесь?
– Да, именно так, – устало ответил я. Мы с Радзивиллом в третий раз прогоняли на компьютере сцену нашего со Слободенюком бегства из Харькова в Центр, и это занятие надоело мне до чертиков.
– Потом вы оставили машину и пошли к озеру?
– Именно так.
– Виктор шел впереди или сзади тебя?
– Впереди, – ответил я уверенно, – он почему-то сильно спешил, и я еле поспевал за ним. Потом мы обогнули озеро, вышли на дорожку и пошли к зданию.
– На территории в это время никого не было? – Взгляд серых, немигающих глаз командира буквально воткнулся в мою голову, проникнув через глазницы прямо в мозг.
Я прикрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти требуемую картину, а больше для того, чтобы избежать этого инквизиторского взгляда. Радзивилл терпеливо ждал.
– Никого, – ответил я. – Но за нами могли наблюдать из окон.
– Я спросил насчет территории! – Командир недовольно повысил голос, и это было плохим признаком. Обычно он сдерживал эмоции. – Значит, вы подошли к зданию, он открыл дверь и пропал?
– Не совсем так! – не согласился я. – Открыв дверь, он повернулся и посмотрел куда-то в сторону озера. Я тоже оглянулся, а когда повернулся обратно, Виктора уже не было. Нигде, ни на крыльце, ни в холле.
– Да, провел он тебя, как мальчишку! – констатировал командир, немного смягчив взгляд.
Я был не совсем с ним согласен. Все-таки я раскусил Виктора, понял, что он никак не может быть недавним выпускником Школы, и даже сказал ему об этом. Тогда он едко высмеял меня, а главный вопрос, касающийся прорыва, и вовсе оставил без внимания. А потом пропал, оставив меня в дураках. Это бы еще ничего, но он выставил меня дураком перед командиром. Но тут Радзивилл выдал такое, чего я никогда от него не слышал и не ожидал услышать.
– И не только тебя! – зло блеснув глазами, добавил он. – Меня он провел тоже! Правда, система перехвата не сработала…
Этого не могло быть. Командир вслух признал свое поражение! Такого, сколько я его знал, за ним не водилось. Пусть даже он сразу попытался оправдаться тем, что не сработала какая-то там система (кстати, о ее существовании я услышал только сейчас), но все же, все же… Я рискнул спросить, что он имел в виду, и тут же пожалел об этом. Командир подарил меня таким взглядом, что мне не понадобилось никаких слов, чтобы понять: эта информация не по рангу даже для майора Службы.
– Ладно, – вздохнул командир. – Поехали сначала!
Сначала – значило с момента встречи на вокзале с Виктором Слободенюком. Сменялись декорации, фигурки бегали по монитору, дрались и угоняли машины. Программа была настолько хороша, что создавалось впечатление, будто смотришь снятое профессиональным оператором документальное кино. Когда дошли до эпизода с милиционером, я был уверен, что огребу сейчас по первое число, но командир только непонятно хмыкнул и ничего не сказал.
Когда создание фильма, предназначенного, как я догадывался, для высшего начальства, было закончено, я подумал, что командир отпустит меня. Но не тут-то было.
– А теперь проведем разбор твоих ошибок, – сказал он безжалостно. – Это я еще мягко выражаюсь – ошибок. Начнем с того, что ты нарушил предписания плана «D».
Он открыл тонкую книжечку без всяких надписей на обложке и принялся нудно и монотонно читать вслух: «Получив приказ действовать по плану «D», сотрудник Службы должен немедленно прекратить находящиеся в его производстве дела и со всей возможной скоростью следовать в Центр. При этом он не имеет права контактировать ни с кем из сослуживцев…»
– Что скажешь? – спросил командир, подняв глаза на меня. – А ведь кроме этого ты проигнорировал мой устный приказ – не доверять никому! Или ты его не понял?
– Все я отлично понял! – ответил я с досадой. Ну сколько можно! Все-таки я не какой-то желторотый мальчишка, а майор, отдавший Службе тридцать семь лет!
– Понял и все равно сделал по-своему! – Казалось, что командира было не пронять ничем. Но тут я ошибся. – И оказался прав! – Он неожиданно смягчил тон. – Я проанализировал всю ситуацию, и знаешь, какой сделал вывод?
Я недоверчиво посмотрел на него.
– Ты совершенно правильно сделал, что прислушался к своей интуиции. В одиночку, без Виктора, у тебя не было ни единого шанса добраться до Центра. Все-таки не зря я вас учил…
И действительно, командир сотни раз, практически в конце каждого урока, твердил нам, что офицер Службы не должен слепо следовать приказам и установлениям. Если интуиция противится какому-то действию, к ней необходимо прислушаться. За ненадлежащее исполнение приказа вы получите взыскание, говорил он, а в результате неподчинения интуиции можете потерять жизнь. А ваши жизни слишком дороги, чтобы разбрасываться ими направо и налево. Слишком нас мало…
Конечно, мы тут же заинтересовались – сколько же нас на самом деле? Но когда командир не хотел отвечать на вопрос, он делал вид, что не слышит нас. Поэтому ответ мы искали сами. Во время обучения вся Служба состояла для нас из нас пятерых, Радзивилла и десятка преподавателей, которых после окончания Школы мы ни разу больше не видели. Потом мы познакомились еще с одной пятеркой офицеров, в которую входила Катя. Ну и, конечно, на заданиях мы вступали в контакт с резидентами Службы на местах, там, где они были. И это все. Подходит к концу четвертый десяток лет в Службе, а мы до сих пор не то что не видели никого из ее руководящего состава, кроме командира, но даже стали сомневаться в их действительном существовании. Ведь знали мы о них только со слов того же Радзивилла…
– А вот то, что ты так бездарно попался, не имеет никакого оправдания, – вторгся командир в мои
