– Значит, ты тоже поняла! – восхитился я и передал ей наш разговор с ребятами.
– Вы все правильно решили, – одобрила Катя. – Скажу даже больше. Сами вы вряд ли найдете того, кого твой шеф назвал дезертиром. Скорее он сам выйдет на тебя. Мне почему-то кажется, что ты ему нужен. Так вот, если это случится, не спеши хватать его и вязать. Сначала выслушай его, а потом решай, что делать дальше. Может быть, это именно то, о чем я тебе говорила. Кстати, если бы он желал тебе зла, то сто раз сумел бы его причинить. У него было для этого достаточно времени.
– Когда это? – удивился я.
– Неужели ты не догадался, что именно с этим человеком ты добирался из Харькова в Центр? Ну точно тугодум! – рассмеялась Катя.
Разумеется, мы не стали тратить эту ночь на такую ерунду, как сон…
Глава 2. Снова в Харькове
Почему именно меня Радзивилл когда-то назначил старшим группы? Я не раз задавал себе этот вопрос и не находил ответа. По моему глубокому убеждению, Боря Кацнельсон по всем параметрам гораздо лучше подходил для этой должности, но почему-то он стал только моим заместителем. Или Павел – жизненного опыта у него было значительно больше, чем у меня. Я еще учился в школе, когда он был уже старшим лейтенантом. А теперь я иду на звание впереди… Однажды я задал этот вопрос командиру и получил туманный ответ: начальству виднее! Кого он имел в виду, себя или кого-то повыше, я так и не понял.
Надо сказать, что ребята приняли мое назначение без возражений. Мне показалось даже, что они и не ожидали ничего другого. Почему? Тоже непонятно.
Может быть, кто-то получает удовольствие, беря на себя ответственность, принимая решения и отдавая приказы. Но только не я. Каждый раз мне кажется, что я все делаю не так и очередное задание непременно будет провалено. Слава богу, мои опасения не оправдывались, и каким-то чудом я ни разу не пролетел по- крупному. В послужном списке нашей пятерки не было ни одной неудачи. Да и в тех делах, которые мы называли «сольными», никто из нас ни разу не ударил в грязь лицом.
А вот нынешнее наше расследование продвигалось далеко не так гладко, как хотелось бы. Дело осложнялось тем, что нам пришлось работать в полностью автономном режиме. Радзивилл категорически запретил прибегать к помощи агентов Службы на местах. По его словам, операция была полностью засекречена, и кроме нас о ней знал только ее разработчик, Глава Службы. Легендарная личность, о которой даже командир упоминал с таинственным придыханием. А аналитики, выдававшие рекомендации по проведению операции, считали, что участвуют в командно-штабных учениях…
Чтобы действовать одновременно в двух направлениях, нам пришлось разделиться. Боря с Митей- Мустафой улетели в Новосибирск, а я, Мишка и Павел, оседлав пижонский Мишкин «Лексус» (не наигравшись в детстве, он все еще был без ума от дорогих игрушек), выехали в Харьков. Памятуя о полном опасностей и ловушек нашем с «Виктором» бегстве, я всю дорогу тщательно проверялся, но никаких признаков слежки не обнаружил. Как и Мишка с Павлом, которые постоянно сканировали дорогу на триста метров во все стороны.
Перед отъездом командир собрал нас на последний инструктаж и, понизив голос, что свидетельствовало о крайней секретности излагаемой им информации, сообщил: человек, выдававший себя за Виктора Слободенюка, агента Службы в Харькове, сопровождавший меня во время бегства в Центр, и есть не кто иной, как беглый сотрудник, объект предстоящей нам охоты. Такой вывод сделали специалисты из аналитического отдела, и я подивился Катиной прозорливости.
Теперь, когда выяснилось, что дезертир все-таки проник в Центр, вся Служба была поставлена на уши. По словам командира, мы стояли в двух шагах от объявления плана «А».
После этого мы с ребятами снова спрятались в беседке, и я рассказал им о Катиных подозрениях. Они долго молчали, потом Боря Кацнельсон неожиданно бухнул:
– Мудак ты, Володя, вот что я скажу! – Среди нас не принято было стесняться в выражениях. – Чего раньше молчал? Это же все меняет!
– А что, есть мысли? – спросил Павел.
– Да сколько угодно! – ответил Боря. – То, что с этим заданием все не так, мы все поняли еще вчера. Я сегодня ночью думал, и мне пришло в голову сравнение – это как в музыке. Если у человека есть слух, он всегда почувствует фальшь. Если, к примеру, музыкант закончит играть не на нужной ноте, то, даже не зная нотной грамоты, вы сразу почувствуете, что вас обманывают, произведение на самом деле не может так заканчиваться. А у нас такой слух есть, недаром же нас учили в Школе. Вы прикиньте, во всем этом деле столько фальши, что удивительно, как мы не заметили этого сразу, когда старик ставил нам задачу.
– А я не удивляюсь, – мрачно сказал Митя-Мустафа. – Потому что это был не инструктаж, а чистой воды внушение.
– А ведь правда! – удивленно протянул Павел. – Но почему мы этого сразу не почувствовали?
– Почувствовали! – так же мрачно ответил ему Митя. – Только сами себе не поверили. Потому что не ждали от командира такой бяки.
– Вряд ли старик сделал это по собственной инициативе, – сказал я. – Или он получил приказ с самого верха, или сам находился под действием внушения. А может быть, и то и другое. Давайте не будем пороть горячку, а просто примем информацию к сведению. А пока, Боря, расскажи-ка, что тебе не понравилось в нашем задании?
– Много чего, – ответил он. – Все перепутано, концы с концами не сходятся. Если за всеми событиями действительно стоит дезертир Службы, знающий ее секреты, – давайте для краткости назовем его просто дезертиром, – то получается, что его поступки лишены всякой логики. Сначала его люди захватывают Володю, собираясь получить от него какую-то информацию, а потом убить. Так?
– Так! – подтвердил я.
– Тогда какого черта дезертиру понадобилось спасать тебя, уничтожив при этом трех своих же людей? – резонно спросил Боря. – Не думаю, чтобы у него был переизбыток кадров. Выглядит этот эпизод довольно глупо.
– Командир считает, что таким способом он просто въехал в Центр на моих плечах. Ведь после бегства штабиста формулу проникновения сразу сменили. Так же, как и сейчас.
– Слишком сложно! – с сомнением сказал Мишка. – Он мог бы проделать все это и не губя своих людей. Кстати, если это на самом деле был наш дезертир, что его так тянуло в Центр, где риск попасть в руки Службы повышается для него не знаю уж в какой прогрессии? И чьи люди гонялись за вами до самой Москвы? Или это тоже была инсценировка?
– Мало ли какие у него могли быть причины? – возразил я Мишке, хотя чувствовал его правоту.
– Мишка прав! – сказал Боря. – В любом случае все можно было проделать значительно проще. Сам знаешь, что из нескольких версий, как правило, верной оказывается самая простая.
– Ладно, считайте, что убедили, – нехотя согласился я. – Действовать будем, как договорились, не спеша сразу докладывать обо всем начальству. Боря, когда вы собираетесь вылетать?
– Сегодня ночью. Билеты я уже заказал.
– Отлично! Помни, на связь выходим ежедневно, но никаких переговоров открытым текстом.
Даже командир не знал, что мы давным-давно разработали между собой свой язык мимики, жестов, акцентов и интонаций, подобный тому, которому обучил нас Радзивилл, но понятный только нам пятерым…
…В Харьков мы прибыли, изменив внешность. Незначительно, но достаточно для того, чтобы кто-нибудь из оказавшихся в городе знакомых случайно не узнал нас на улице. Конечно, такие встречи маловероятны, но всякое бывает…
Начали с того, что проехали по «местам былых боев». Квартира в районе метро «Университет», бывшая резиденция Службы, выгорела дотла, а ее хозяин, как удалось узнать в УВД, бесследно исчез. О нападении на квартиру неизвестных лиц в милиции ничего не знали. Причина пожара тоже осталась невыясненной.
«Повисло» и дело о трех мужчинах, обнаруженных милицией в двухкомнатной хрущевке на окраине города. Судя по найденным при них документам, они были российскими гражданами. У всех троих нашли бесшумные пистолеты «ПСС», что вызвало переполох в украинских спецслужбах. Это оружие было разработано в начале восьмидесятых для КГБ и внешней разведки и до сих пор использовалось в
