Ведь бывают ситуации, когда без помощи не обойтись!
– Справлюсь, – усмехнулся маршал. – Я давным-давно действую в одиночку и как-то справляюсь. Не одну сотню лет.
Мне нечего было на это ответить.
– А вам лучше не высовываться из дома даже за калитку, – добавил он. – Лев объявил вас дезертирами и предателями, и теперь вы в розыске.
– И ему поверили? – спросил я, похолодев. Не от страха. Было больно и невозможно представить, что боевые товарищи, с которыми приходилось проворачивать сложнейшие операции, могли вот так взять и поверить в наше предательство.
– Может быть, не все. – Маршал понял меня и постарался успокоить. – Но ищут вас активно. Конечно, агенты Службы не смогут прочесать все дачные поселки, да у них и нет основания это делать. Но они подключили к поискам милицию, и сейчас у каждого участкового есть ваши фотографии. Вы значитесь опасными преступниками, скрывающимися от правосудия. Надеюсь, с милицией вы справитесь легко, но все равно не теряйте бдительность. И вот еще что: вам лучше прямо сейчас изменить внешность, чтобы не терять на это время, если придется срочно уходить.
Маршал сел в «Газель» и выехал со двора, а я поднялся на чердак. Там, как и в доме, было на удивление чисто. Как только мы вошли во двор, я сразу приметил на доме надстройку непонятного назначения – возвышающийся на метр над коньком крыши застекленный шестиугольный выступ, похожий на граненый стакан. Под ним на чердаке был устроен помост с крутящимся стулом. Дом стоял на пригорке, и с этого наблюдательного пункта открывался отличный вид практически на весь поселок. Первым на пост заступил Митя-Мустафа.
Глава 6. Львиная охота (продолжение)
Маршал вернулся к вечеру. К его приезду мы все изменили внешность, и падре некоторое время путался, не зная, как кого называть. Я, например, превратился в блондина с неприметным лицом. Нос картошкой, уши-лопухи, невыразительные бледно-серые глаза… Конечно, цвет глаз не поддается изменению, но тут пошли в ход контактные линзы.
Маршал вытащил из машины пять огромных полиэтиленовых пакетов с надписями на английском языке.
– Переодевайтесь! – сказал он. – А то вид у вас, прямо скажем…
Вид у нас был действительно не очень. Приключения последних дней, заключение в тюрьме, бой, беготня по пещерам, тренировки – все это не способствовало сохранности одежды. Маршал вручил каждому из нас по пакету. Мне достался отличный джинсовый костюм, не китайский, а фирменный, и несколько разноцветных футболок. Одежда на мне, как и на других, сидела как влитая. У маршала оказался глаз- алмаз.
– Пойдет на первое время, – осмотрев нас, довольно сказал он. – А теперь садитесь, будем совещаться.
Совещание совместили с обедом, который приготовил к этому времени Павел. Готовил он великолепно и, главное, любил это занятие, поэтому мы единодушно доверили ему кухню, освободив от дежурства на чердаке.
– Ничего утешительного сказать не могу. – Маршал ответил на наш молчаливый вопрос, с удовольствием отправив в рот ложку огненного борща. – Лев не высовывает носа из Центра. Взять его там вы не сможете, вас просто сметут.
Я удивленно посмотрел на него. Почему – «вы», «вас»? У нас не заходило разговора о том, что брать генерала Льва мы будем впятером, но похоже, маршал не собирался лично участвовать в операции. Или за долгие годы он настолько полюбил жизнь, что не допускает для себя даже минимального риска?
Маршал бросил на меня быстрый, но внимательный взгляд и добавил:
– По некоторым причинам я не могу лично принимать участие в операции, но вовсе не потому, что не хочу подвергать свою жизнь опасности. Почему, узнаете позже.
Я почувствовал, что краснею, но маршал пощадил меня и ничего не сказал.
– Неужели придется откладывать дело? – тревожно спросил Боря, превратившийся из еврея в узбека средних лет, загорелого и круглолицего. Как же ему не терпелось встретиться с организатором убийства своих родителей!
– А я и не говорил, что мы справимся за день-другой! – строго посмотрел на него маршал. – Имейте терпение! Завтра съезжу опять, прощупаю еще один вариант.
– Какой? – полюбопытствовал Мишка.
– Вот завтра и узнаете.
Мишка отправился на чердак менять на посту Митю-Мустафу. Спустившись, тот доложил, что за время дежурства не заметил ничего подозрительного, кроме того, что по улице два раза прошел милиционер в капитанских погонах.
– Это местный участковый, – успокоил маршал. – У наших соседей дочка – красавица, вот он и захаживает к ним по поводу и без повода.
Мое дежурство начиналось с полуночи. Ровно в двенадцать часов в дачном поселке погасло уличное освещение, но у запасливого Федора в кладовке отыскался прибор ночного видения с двумя аккумуляторами к нему. За день все вокруг нагрелось, и теперь улица светилась в окулярах мертвенным зеленым светом. Время от времени я делал оборот на стуле с винтовой ножкой и внимательно ловил любое шевеление в кустах. Часов до двух по улице тусовалась молодежь, компаниями и по парам. Один раз невдалеке вспыхнула быстротечная драка, но драчунов быстро растащили. На спрятанных в кустах лавочках долго и самозабвенно целовались влюбленные.
Но постепенно движение на улице затихло, и лишь иногда проскакивал зеленый силуэт бегущей по своим делам собаки или кошки. Над дачным поселком повисла сонная тишина. Но я не расслаблялся. Богатый жизненный опыт говорил, что тишина часто бывает обманчива. Я оказался прав. Около трех часов пополуночи в конце улицы скользнула неясная тень. Человек осторожно шел вдоль заборов, старательно избегая мест, освещенных бледным светом ущербной луны. Люди, не таящие злого умысла, так не ходят, подумал я. Конечно, это мог быть уходящий тайком от чужой жены любовник или обычный вор, не подозревавший о нашем существовании. Но не исключал я и того, что это вышедший на охоту агент Службы.
Чтобы усилить остроту зрения, я использовал знакомый со времен Школы прием – сильными нажатиями помассировал в нужных точках виски. Теперь я мог рассмотреть человека во всех подробностях. Им оказался офицер милиции, я даже увидел количество звездочек на его погонах. Это был капитан, скорее всего, тот самый участковый, которого еще днем видел Митя. Но от кого может прятаться милиционер на поселковой улице? Может быть, у него назначено здесь свидание с той самой соседской красавицей? Нет, не похоже, время слишком уж позднее.
Я нажал кнопку тревожного звонка, и через минуту около меня беззвучно возникли Павел и Боря. Я показал им на милиционера, стоявшего в тени дерева на противоположной стороне улицы, объяснил задачу, и они так же беззвучно исчезли. В этот момент милиционер вышел из тени, и я увидел у него на лице такой же прибор ночного видения, как у меня. Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Поняв, что обнаружен, милиционер отпрянул в тень и будто растворился в ней. Как я ни вглядывался, как ни фокусировал резкость в глазах, но так больше и не увидел его.
Павел и Боря вернулись через полчаса злые и обескураженные. С чердака они ясно видели милиционера, но когда спустились вниз и осторожно вышли на улицу, оказалось, что его и след простыл. Они прочесали весь поселок, но никого, кроме храпящего на скамейке алкаша, не обнаружили.
Своей возней мы перебудили всех в доме, и вскоре на чердаке собралось короткое совещание.
– Может быть, он пришел на свидание? – высказал Мишка ту же мысль, что возникла недавно у меня. – А потом увидел тебя и испугался.
– На свидание в очках ночного видения? – усмехнулся Боря.
– Точно! – смутился Мишка. – Я и не подумал! Но что тогда он здесь делал?
– Может быть, он получил ориентировку и выслеживал какого-нибудь преступника? – сделал предположение Митя.
– Может, – согласился я. – Но эта ориентировка могла быть и на нас. Есть золотое правило: если при
