понять, знает ли он о том, о чем, по словам Людочки, говорит весь поселок. – Как она сейчас?
– Нормально, уже бегает, будто ничего и не было. Но вы уж присмотрите за ней, чтобы не брала на себя слишком много.
– А дальше что было? – спросил Иван Петрович, уходя от скользкой темы.
– Дальше? Дальше мы вошли в палату и увидели Бестужева, живого и почти здорового. Зато старик сидел белее мела и, как только мы вошли, улегся на койку и потерял сознание. Но перед этим сказал, чтобы его не трогали, пока он сам не придет в себя.
– Как сказал? – удивился Незванов. – По-русски, что ли?
– Вроде бы нет, – пожал плечами доктор. – Но мы как-то поняли.
– Вы хоть разобрались, что с ним произошло?
– Увы! – развел руками доктор. – И вообще мне кажется, что все происшедшее смело можно отнести к области чудес.
– Какие, к черту, чудеса! – разозлился Незванов. – А то ты не знал, от чего капитан загибается, теперь насчет старика уши трешь. Что ты за врач после этого?
– Иван Петрович, потрудитесь, пожалуйста, говорить мне «вы»! – вскипел доктор. – И попрошу не подвергать сомнению мой профессионализм, это не в вашей компетенции!
Как ни странно, возмущение доктора подействовало на Ивана Петровича, как холодный душ, и ему стало стыдно за свое поведение. Как ни крути, доктор прав. Нельзя, чтобы личные проблемы влияли на отношения с людьми.
– Простите, Виктор… э-э-э…
– Алексеевич.
– Да, Виктор Алексеевич. Вы уж извините меня за хамство, просто слишком много всего сразу навалилось.
– Принимается, – ответил доктор. – Я тоже не совсем в форме. Я ведь не шутил, то, что я видел, на самом деле выходит за пределы реального.
– Чего уж говорить! – улыбнулся Незванов. – Мы тут все уже второй год, как вышиблены за пределы реальности. Так что чудом больше, чудом меньше… Скажите, я могу сейчас поговорить с Бестужевым?
– Нет ничего проще, – улыбнулся в ответ доктор. – Он должен быть в своей палате. Вы идите, а я уж на воздухе посижу, покурю.
… Дверь была приоткрыта, и Незванов уже взялся за ручку, чтобы войти в палату, но вдруг замер, услышав доносившийся оттуда голос Лены.
– Артем, прости меня, но я не знаю, что делать, – говорила она срывающимся на шепот голосом. – Я не могу без тебя! Я ничего вокруг не вижу! Когда тебе было плохо, я чуть не умерла!
– О чем вы говорите, Лена? – голос Артема, как показалось Незванову, звучал смущенно. – У вас замечательный муж, и я уверен, что вы его любите. И у меня есть любимая женщина…
– Это та учительница с Тоболяха? Ненавижу ее, ненавижу! – голос Лены стал злым и неприятным. – Ты забудешь ее! Я люблю тебя, люблю!
– Перестаньте, Лена! – мягко сказал Артем, но в его тоне Незванов различил металлические нотки. – Давайте считать, что вам это все просто приснилось. Завтра проснетесь и поймете, что по-прежнему любите Ивана Петровича. И никогда не было в вашей жизни никакого Артема Бестужева.
В палате наступила тишина, прерываемая только всхлипываниями Лены. Иван Петрович на цыпочках отошел от палаты и, стараясь не скрипнуть дверью, вышел на крыльцо.
– Ну, что, поговорили? – спросил его доктор, отчаянно чадя очередной сигаретой.
– Нет, там какие-то процедуры, – соврал Незванов. – Я даже в палату заходить не стал. Потом забегу. А сейчас пойду, времени нет. И еще раз простите, если сможете.
Дальше Незванов действовал бездумно, как заведенная механическая игрушка. Разыскал главного инженера Круглова, не вдаваясь в объяснение причин, сказал, что передает ему на несколько дней бразды правления. Конкретного срока пока не знает сам, но пусть никто не вздумает его искать. Потом зашел домой, загрузил в большую сумку четыре бутылки водки. К спиртному Незванов не прикасался с самого начала «катаклизьмы», и у него скопился изрядный запас. Подумав, прихватил еще две бутылки. Туда же сгреб с полок холодильника все, что годилось на закуску. И лишь тут понял, что не знает, куда идти. Присев на диван, раскрыл блокнот и полистал страницы. Подумав, поднял телефонную трубку и набрал номер квартиры Валеры Седых.
– Надя, – жену Валеры он тоже знал еще со школы, – Валера дома? Позови его, пожалуйста. Валера, привет! Ты можешь сейчас подойти к своему гаражу? Давай, через десять минут я тоже буду там.
Он повесил сумку на плечо и, не оглядываясь, вышел из дома.
Глава 14
Без вины виноватый
В таком положении Бестужев оказался впервые. В жизни бывало всякое, случалось и такое, что женщины сами вешались ему на шею. Но никогда еще в таком качестве не оказывалась жена человека, к которому Артем питал искреннюю симпатию. Лена давно убежала, а Артем все еще сидел на койке, тупо смотрел в стену и лихорадочно искал выход из ситуации. Вот это влип, так влип! Не успев очухаться, узнать толком, что с ним приключилось! В голове все еще мешались явь и бред, да и бредом ли было то, через что пришлось пройти? Уж слишком все казалось реальным.
А тут вдруг появляется жена Незванова, красавица, может быть, даже слишком красивая для этого поселка и этой бревенчатой больнички, и признается ему в любви! Лестно, конечно, но совершенно не нужно! Черт побери, ведь ни сном, ни духом не причастен к такой неприятности! И, как ни старайся, ничего не спрячешь, ничего не сохранишь в тайне. По какой-то мистической закономерности, которую Артем подметил сразу, поселившись в Красноармейце, здесь вообще ничего не удавалось удержать в тайне. Ну, абсолютно ничего. Каждый чих сразу становился известен соседям, и любое мало-мальски значимое событие обсуждалось всеми жителями поселка, и не только женской его половиной, но и мужской. Все знали всё, и лишь сами персонажи сплетен обычно до последнего момента оставались в неведении о том, что их имена полощут на каждом углу.
Поводы для пересудов возникали чуть ли не ежедневно. Жены изменяли мужьям, мужья – женам. Недавно даже возник казус, над которым смеялся весь поселок: две семьи произвели «родственный обмен». То есть мужья обменялись женами (или, наоборот, жены – мужьями). И, как ни в чем не бывало, продолжали мирно жить на одной лестничной площадке и даже ходить друг к другу в гости.
А тут дело касается директорской жены! Такой грандиозный повод для пересудов был настоящей конфеткой для поселковых сплетниц! Артем даже застонал от собственного бессилия. Ну, Лена, ну и учудила! А ему теперь расхлебывай! Что делать, если слухи дойдут до Незванова (а дойдут обязательно, Артем в этом не сомневался)? Хоть убегай обратно на Хатагай-Хаю… Но поступить так – значит, признать себя виновным. А в чем? В том, что на него запала директорская жена? Но он-то тут при чем?
Взгляд Бестужева упал на лежащего рядом старика, и сразу отчетливо вспомнились видения, которые проносились перед ним, пока он был без сознания. Артем помнил их так ясно, будто все это произошло с ним на самом деле. А заключительный эпизод кошмара, когда невесть откуда взявшийся пришелец выдернул его из огненной ловушки, и случайно услышанные слова доктора о том, что он целых десять минут был фактически мертв, убедили его, что спас его от смерти именно таинственный старик. Сейчас старик лежал поверх одеяла с вытянутыми вдоль тела руками, и только чуть заметные движения грудной клетки говорили, что он жив. Бледное лицо отливало желтизной и казалось вырезанным из слоновой кости.
Артем приложил пальцы к его запястью. Пульс едва прощупывался, Артем насчитал всего сорок ударов в минуту. Отпустив руку, он откинулся на спинку кровати и прикрыл глаза. Все нормально, понял он, просто организму старика требуется время, чтобы оправиться после сильнейшего стресса, который он испытал, вытаскивая Артема с того света. Это ведь не простуду вылечить, и не переломанную кость срастить! При таком лечении целитель обязательно забирает часть страданий пациента, и надо обладать практически сверхъестественными способностями, чтобы заниматься таким делом…
У Артема закружилась голова, и пришлось прилечь на кровать. Сон пришел так быстро, что не успел даже додумать мысль – откуда вдруг взялись эти знания про старика? Проснулся от того, что почувствовал рядом с собой чье-то присутствие. Это оказался доктор Виктор Алексеевич, который присел на краешек соседней койки и внимательно смотрел на Бестужева.
