– Привет, – отозвался рыцарь.
– Ты что, сдурел, на незнакомых людей кидаешься? – полюбопытствовал Санька.
Яркий румянец обиды залил лицо юноши. Он неуклюже поднялся, скрестил руки на груди и, глядя прямо в глаза своему обидчику, произнес:
– Я рыцарь.
– Вижу, – согласился с этим заявлением Санька.
– Ты, наверно, не понял. Я странствующий рыцарь.
– Хрен редьки не слаще.
– Ты что, никогда о таких, как я, не слышал? – удивился юноша.
Саньке стало неудобно. Вообще-то он что-то читал о каких-то средневековых чудаках, но что конкретно, почти не помнил.
– Они девушкам серенады поют, – уклончиво ответил он.
– Сам ты серенада, – возмутился незнакомец. – Да, в душе я поэт, но дело всей нашей жизни – борьба со Злом. Я даже клятву такую дал и до тех пор, пока моя рука может держать меч, ее не нарушу. И доспехи свои я тебе не отдам.
– Чего? А на кой они мне?
– Как это? По правилам, если ты победил меня в честном поединке, все мое оружие и латы переходят тебе. Но честного боя не было.
– Угу, не спорю. Можешь оставить железки себе. Не хватало мне еще эту тяжесть таскать. И хватит об этом. Ты вот говоришь, со Злом борешься. Тогда объясни, с какой цепи сорвался; лично я тебя в первый раз вижу и ничего плохого тебе не делал.
Белый рыцарь опустил глаза и принялся ковырять землю носком сапога:
– Получилось маленькое недоразумение. Конечно, согласно рыцарскому этикету, соблюдая приличия и традиции, я обязан странствовать и, обнаружив несправедливость, обман или притеснение, вызывать Зло на поединок. Это в теории. В жизни, черт-те знает почему, все получается наперекосяк. Поначалу я честно старался выполнять свою клятву, приобрел кой-какую известность, и сразу начались сложности. Обиженные частенько начинали обижаться уже на меня, так как каждый за пазухой обязательно держал еще целую кучу других жалоб и требовал, чтобы я всенепременно помог. Доходило до абсурда: однажды ко мне подбежали два человека, и каждый из них громко кричал, что пострадал от другого, требуя отрубить обидчику руку, желательно по самую шею.
– И ты уважил обоих добрых людей, – закончил за него Санька.
– Тебе смешно, – вздохнул юный борец за правду. – А эти «добрые» дяди объединились и вместе напали на меня, как на шарлатана. Ты бы видел, как я от них отбивался. Теперь стараюсь в эти склоки не влезать. Вообще приходится быть очень осторожным. По лесам бродят разбойники, и любой одинокий путник для них лакомая добыча. Мало того, откуда-то свалилась новая напасть: то и дело стали встречаться совершенно ненормальные рыцари, кабан их задери, страстно желающие сразиться именно со мной. Оказывается, кто- то пустил слушок, что такой поединок – славное дело. Хотя я догадываюсь, откуда уши растут, – это моих родственничков работа, очень уж братьям хочется, чтобы я себе шею свернул. Вот и получается, что последнее время мне приходится не Зло на поединки вызывать, а со всеми подряд драться. Тебя увидел, подумал, что тоже нападешь.
– Да, весело, – посочувствовал Санька.
– И не говори, – вздохнул рыцарь и вздрогнул. Вдалеке послышался звон копыт.
На дороге появились два всадника. Они мчались во весь опор, поднимая такую пыль, что позади них совершенно ничего не было видно; однако, заметив, что впереди кто-то есть, резко осадили коней. Один из них, преклонных лет старик в темно-коричневом дорогом камзоле, с реденькой бородкой и маленькими, торчащими вверх усиками, по всей видимости, господин, что-то приказал второму – одетому попроще здоровенному увальню. Это, похоже, был его оруженосец или охранник, так как он остановился немного поодаль от хозяина и держал в руках длинное копье, щит и большой меч.
– Во, и эти тебя испугались, – рассмеялся Санька, показывая на всадников. Не успел он договорить, как из пыли, словно чертики из коробки, чихая и отфыркиваясь, начали выскакивать пешие, вооруженные толстыми дубинками.
– Интересно, а это что за клоуны? Если по одежке смотреть, так вроде слуги; только сильно заморенные, еле дышат.
Но у рыцаря, похоже, чувство юмора отсутствовало напрочь. С ним произошло нечто странное: он побледнел еще больше, неожиданно заметался, подобрал меч и вскарабкался на коня; при этом он так волновался, что не сразу попал ногой в стремя.
– Значит, так, извини, но у меня еще дел много; у нас, говорят, дракон появился. И какой: о двух головах, не дракон, а просто мечта. Засиделся я с тобой, а мне это чудовище отыскать нужно и победить.
– Дракон, говоришь, – насторожился богатырь. – Был у меня один такой знакомый. Личность его с твоим описанием очень совпадает. Я его совсем недавно видел. Так что если это один и тот же крокодил, ты, пригвоздив его к земле, мне большую услугу окажешь. Я бы с тобой пошел, но времени у меня сейчас нет ни капельки. Удачи.
Юноша пришпорил коня и вскоре скрылся за поворотом. Санька не торопясь отправился следом, однако не успел он пройти и нескольких шагов, как увидел рыцаря, галопом возвращающегося обратно. Следом за ним во весь опор неслись три вооруженных воина. Размахивая мечами, они пытались догнать беглеца. Все это сильно смахивало на погоню.
– Я вспомнил короткую дорогу через лес, – выпалил, подлетая, рыцарь, беспокойно оглядываясь по сторонам. – Нужно торопиться, а то дракон всех в округе доест и спрячется.
– Слушай, а эта регулярная армия, часом, не за тобой гонятся? А может, ты про дракона все выдумал? – поинтересовался Санька.
– За мной, – сознался тот. – Это владелец расположенного невдалеке замка, старый барон фон Баров. Я его молодой жене оказал знаки внимания. Старику что-то не понравилось, и теперь он жаждет меня наказать.
– Знаки-то без последствий? – хрюкнул богатырь.
– Как можно! – Возмущенный рыцарь выпятил вперед грудь. – Я ей показал Венеру, это звезда такая, прочитал сонет собственного сочинения и все. Клянусь мечом моего отца.
Санька рыдал от смеха:
– О времена, о нравы. Так давай объясним эти хорошим людям, что они заблуждаются.
– Думаешь, поймут? – недоверчиво спросил незадачливый поэт.
– Все зависит от того, насколько близки ваши литературные пристрастия. Откуда я знаю, может, ты начинающий футурист, а они придерживаются классического стиля и, считая твои стихи полной галиматьей, готовы повесить тебя на ближайшей осине. Поэтому предсказывать не берусь, но попробовать, по-моему, стоит.
Между тем кольцо сомкнулось: с одной стороны выстроились в ряд пятеро слуг, с другой – остановилась и перегородила всю дорогу подлетевшая бронированная троица.
Наступила короткая пауза.
Рыцарь слез с коня и, заметив Санькин вопросительный взгляд, объяснил:
– Свободы больше. Коня убить могут или с трех сторон зажмут, не увернешься. А так я их по лесу побегать заставлю, глядишь, и выкручусь. А ты бы шел отсюда, покуда цел. Барон со мной посчитаться хочет, тебя, может, и не тронут.
– Терпеть не могу, когда толпой одного бьют. – Богатырь поднял с земли длинную жердину и встал рядом. – Зато сейчас мы тоже целая толпа из двух человек, силы почти сравнялись, и можно начинать старинную русскую забаву – стенка на стенку. Хотя, если честно говорить, убивать бедолаг из-за такой ерунды жалко. Ревность не порок, но большая глупость. Предлагаю их отшлепать. А еще можно...
Дальше он развить свою мысль не успел. Барон решил, что ждать больше нечего, и, высоко подпрыгнув в седле, завизжал:
– Бей их! Виршеплета схватить, связать, сюда притащить, я с ним потом разберусь. С его слугой нечего возиться, он мне не нужен, убить – и все дела.
