– Не говори «гоп» – вдруг не допрыгнешь!
Он выразительно повел бровью. Действительно, не словами нужно показывать, какой ты мужчина, а делом.
– А пошли, попрыгаем! – просияла блондинка.
Она ни к кому конкретно не обращалась, никого, казалось, перед собой не видела. Зрачки сужены, взгляд чумной, ноздри раздуваются, как у возбужденной кобылицы. Ее голова, как подсолнух к солнцу, тянулась в сторону танцпола.
– Юль, мы сейчас, а ты иди! – вскользь глянув на нее, бросила Настя.
А когда блондинка окунулась в толпу танцующих, с игривой улыбкой глянула на Марка и села на подлокотник его кресла. Он сразу же привлек ее к себе.
Тело у нее упругое, теплое, наэлектризованное сексуальной энергией. Возбуждающая смесь из запахов волос, чистого, слегка вспотевшего тела и хороших духов. Губы – как две холодные сладкие вишенки в жаркой пустыне, дыхание свежее, ароматное. Марку вдруг захотелось слиться с ней в затяжном поцелуе. Но с проститутками не целуются.
– А как тебя зовут? – спросила она, губами касаясь его уха.
– Марк.
– А я Настя. А что ты здесь делаешь?
– На тебя смотрю.
– И нравится смотреть?
– Очень.
– Я так и поняла. А ты танцуешь?
– Когда как.
– А я люблю танцевать. Пошли!
Она уже взяла его под руку, чтобы утянуть его за собой на танцпол, но вдруг остановилась и спряталась у него за спиной.
– Черт!
Марк увидел двух внушительного вида парней в черных костюмах. Один что-то сурово говорил блондинке Юле, взяв ее под руку, другой грозным взглядом рыскал по залу. Уж не сутенеры ли это свою девочку воспитывают?
Юля бестолково улыбалась, мотала головой и нелепо дергала ногой в такт музыке. Похоже, от наркотиков девушку основательно развезло, и она не соображала, что с ней происходит. Возможно, парень спрашивал у нее про Настю, и если так, то Юля не выдавала свою подружку.
– Пойдем отсюда!
Настя потянула Марка за руку, и он последовал за ней. Юля его не интересовала, и ему, в общем-то, все равно, что с ней будет. А Настю на растерзание сутенерам он не отдаст. Пусть они делают с ней все что хотят, но завтра, а сегодня ночью она будет с ним.
Он бросил на стол три тысячные купюры и стремительно поднялся, закрыв собой девушку.
Богатырским телосложением он похвастаться не мог. Плечи у него от рождения были узкими, а тазобедренные кости – широкие. Мышцы над плечевыми суставами он нарастил, но с нижней частью своего тела ничего поделать не мог: хоть и на самую малость, она все-таки была чуть шире верхней. Марк изо всех сил пытался спорить с природой, но так до конца ее и не убедил. Это только на словах нет предела совершенству.
Оглянулся он у самого выхода. Громилы в черном по-прежнему стояли на танцполе, а официантка убирала посуду с его стола. Все в порядке, никто их с Настей не преследует, и они могут ехать к нему домой.
На улице было тепло, но так ветрено, что фонари, поскрипывая, покачивались на ветру, поэтому тени Марка и Насти тоже шатались из стороны в сторону: а может, их и самих качало.
– Ты на машине? – спросила она.
– Не совсем.
Стоянка перед клубом была заполнена дорогими и не очень автомобилями. Чуть поодаль, в окрестностях троллейбусной остановки, гнездились машины такси. К ним и направился Марк, увлекая за собой ночную подружку.
– А почему на такси? – больше из любопытства, чем от недовольства, спросила она.
– Машина в Москве осталась.
– Ты из Москвы?.. Не люблю москвичей.
В ее голосе не ощущалось отторжения, и не совсем понятно, зачем она это сказала.
В машине Настя прижалась к его руке, уложила голову ему на плечо и закрыла глаза. Она молчала и не шевелилась, в какой-то момент ему даже показалось, что у нее перестало биться сердце.
– Эй, ты живая?
– Живая, – на удивление бодро отозвалась она.
– Заснула?
– Нет. Просто думала.
– О чем?
– Вот только в душу лезть не надо! – огрызнулась она.
Марк разочарованно пожал плечами. Он пытался создать хотя бы иллюзию ее бескорыстного к себе влечения. И она не напоминала ему о своей профессии. Но это требование не лезть в душу все испортило. Типичное поведение чем-то недовольной проститутки.
Марк специально не заводил разговор о деньгах. Сама себе цену назначит. И вряд ли это будет больше сотни долларов за два часа. Ведь она лучшая только для него, и ей самой об этом неизвестно.
Машина остановилась во дворе десятиэтажного дома, Марк расплатился с водителем, помог Насте покинуть салон.
Детская площадка посреди двора освещена, видно, как ветер закрутил в маленьком вихре сухие опавшие листья. Лето уже закончилось, и хотя еще можно по ночам разгуливать в одной только рубашке, осень уже дышит в спину.
В подъезде воняло мочой, кабинка лифта изрезана и исписана вдоль и поперек, на лестничной площадке седьмого этажа хрустит под ногами строительный мусор, зато в квартире, куда Марк привел ночную гостью, чисто и комфортно. Крашеные обои, подвесной потолок в единственной комнате, мебель – как в лучших домах.
Насте должно было здесь понравиться, но девушка не стала осматриваться, а сразу бросилась в туалет, встала на колени и принялась «пугать унитаз».
– Тебе плохо? – взволнованно спросил он, когда она с опухшими от напряжения глазами вышла в прихожую.
– Нет, мля, хорошо! – со страдальческим видом, но с дерзостью разбалованной девчонки отозвалась Настя.
И, не спрашивая у него разрешения, закрылась в ванной. Послышался шум льющейся воды.
В ванной, помимо уже использованного, висело чистое банное полотенце. Квартира эта, по сути, была частной гостиницей, которую он снял вчера минимум на неделю. Дом с видом на море, до которого пять минут пешком, пляж с крупной галькой, ровное дно, в трех метрах от берега уже по шею. Вода уже остывает, но еще теплая. И прозрачная, без водорослей и медуз. Тепломорск – портовый, рабочий город, но при желании можно отдохнуть здесь, как на курорте. Такое желание у Марка есть. И возможности уже появились – Настя одна из них.
Она долго пропадала в ванной, потом вышла из нее в тунике из банного полотенца. Марк сервировал журнальный столик в комнате, открыл бутылку местного, очень вкусного шампанского, разложил красиво фрукты. Но девушка кисло скривилась, глянув на бутылку. Вид у нее был такой, что Марк не удивился бы, если б она снова закрылась в туалете. Но нет, Настя без всякого стеснения сорвала с себя полотенце и сразу нырнула в постель под одеяло.
В ее глазах уже не было шального блеска, не изнывала она от вожделения. Впрочем, Марку было все равно. Плохо ей или нет, но деньги свои она попросит. Пусть их отрабатывает.
Она обреченно посмотрела, как он снимает рубашку, и повернулась к нему спиной. Дескать, делай что
