Фару ему пришлось разбить, чтобы снять машину с сигнализации, а затем угнать ее. Работа у него такая – все он должен знать и уметь...
Четыре дня он скрывался на том самом чердаке, откуда наблюдал за домом Каховцева. Ранение оказалось сквозным. Пуля пробила надкостную мышцу, но задела и ключицу. Рану он обработал, перебинтовал, обезболил, но вскоре у него поднялась температура, начался жар. Хорошо, в аптечке были антибиотики – не пришлось рисковать собой, отправляясь в аптеку... Сейчас боль вроде бы улеглась, можно обходиться и без промедола, но левая рука ему не помощник. Хотя и не особо мешает. Главное, не напрягать ее лишний раз...
Он снова в деле, и ему нужен родильный дом, чтобы забрать оттуда Настю. Возможно, ему придется убивать, но он должен спасти ее. Вместе с ребенком.
5
Настя проснулась от мягкого, но настойчивого прикосновения. Она открыла глаза и увидела Игоря. Сегодня ночью снова его очередь караулить.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросил он.
– Хорошо. Твоими молитвами, – благодарно улыбнулась она.
Действительно, «медсестра» приходила, чтобы ее убить. Не было никакой ацетилсалициловой кислоты в шприце, и яда гадючьего тоже. Ей собирались вколоть лошадиную дозу обычного инсулина, чтобы вызвать резкое понижение сахара в крови. А это смерть...
– Собирайтесь, – оглянувшись на дверь, шепнул он.
– Куда? – непонимающе посмотрела на него Настя.
– Не знаю... Знаю только, что здесь очень опасно.
– С чего ты взял?
– Работа такая... Только не все с ней справляются. Это я про своих коллег, – с пренебрежением к ним усмехнулся Игорь.
– Это ты о чем?
– Я бы сказал, но времени нет. Переодевайтесь.
И вынул из пакета одежду, в которой Настю доставили в больницу, передал ей. И повернулся к ней спиной, когда она стала вылезать из-под одеяла, чтобы выполнить его просьбу, очень похожую на требование.
Он постоял немного, о чем-то напряженно думая, затем вышел в коридор. Настя уже оделась, когда он вернулся.
Голова кружилась, в животе холодящая слабость, ноги едва слушаются. И куда ее только несет?
– Все? – спросил он.
– Ну, не знаю, – замялась она.
– Тогда пошли.
Он вынул из кроватки спящего младенца. Кирилл смешно скривил морщинистое личико, веки его дрогнули, как будто он собирался открыть глаза. Но нет, не проснулся малыш. Настя бережно приняла драгоценный сверток, мягко прижала к своей груди. И вместе с Игорем тихонько вышла из палаты, которая должна была, но не охранялась снаружи. Наверное, потому им и приходилось спешить, что в любое время могли появиться охранники.
И на лестнице они никого не встретили, и дверь с запасного входа была открыта. Они вышли с прохладную шелестящую ночь. Игорь снял с себя пиджак, набросил его на плечи Насте.
– Спасибо, – благодарно шепнула она.
Глупо было не доверять этому парню после того, как он спас ей жизнь. И сейчас он ее спасал.
Они беспрепятственно прошли через задний двор, подошли к воротам. Из охраны здесь был только запертый замок, но у Игоря оказался ключ от него. Похоже, он заранее подготовился к побегу.
Ворота со скрипом приоткрылись. Где-то вдалеке показалась машина, она с шорохом приближалась к ним по спящей в поздний час дороге. Игорь поднял руку, чтобы остановить ее, но тщетно. Зато зажглась фара приткнувшегося к обочине мотоцикла, который покатился к ним под уклон дороги.
Настя тихонько хмыкнула. Неужели мотоциклист думает, что кто-то захочет воспользоваться его услугами?
Но к ним подъехал автомобиль, серебристая «девятка» с разбитой фарой, опустилось переднее боковое стекло, из темноты салона всплыл силуэт человеческой головы.
– Мужик, нам в Сухую Балку, – оглядываясь по сторонам, нервно сказал Игорь.
– Скока? – послышался сдавленный гортанный голос.
Лица водителя не видно, но, похоже, он не русский, если судить по акценту. Армянин, скорее всего. Впрочем, без разницы.
– Штука.
– Две.
Игорь кивнул и открыл для Насти заднюю дверь, помог ей забраться в салон и сам сел рядом с ней. Она прижалась к нему доверчиво, как ребенок, нуждающийся в защите старшего брата.
Машина плавно стронулась с места, покатилась вниз по дороге на зеленый маячок светофора.
– А что там, в Сухой Балке? – спросила Настя.
– Друг у меня там живет. Дом у него свой. Там надежно.
– Ты думаешь, Инга хочет нас убить?
– При чем здесь Инга?
– Ну, не знаю, отец говорил. Он сказал, что пригрел змею на груди. Она и его на тот свет отправила, а теперь наша очередь...
– Отец говорил? С того света?!
– Что, смешно?
– Не очень... Если честно, я не знаю, что там да как. Я знаю только, что команда поступила, человечка одного пропустить. Вам, Настя, сегодня укольчик должны были сделать...
– Опять?
– Не опять, а снова. С вами уже не церемонятся. Хорошо, мы с О... ну, не важно с кем... Мы с ним в очень хороших отношениях, он мне по секрету сказал. Он же видит, как я к вам отношусь.
– Как? – затаив дыхание, спросила Настя.
Она и сама уже догадывалась, что нравится Игорю, но одно дело – предполагать, и совсем другое – услышать это из его уст.
– Хорошо. Очень хорошо... Поэтому я вас и увез...
– Если ты очень хорошо ко мне относишься, то давай перейдем на «ты». Я же младше тебя... И вовсе тебе не хозяйка.
– Как скажешь, – не стал жеманничать он.
– Неужели все так серьезно? – вспомнив об опасности, широко качнула она головой.
– Предельно. Или укол, или пуля... Тут явно без Скорохата не обошлось...
– Без Артема Игнатьевича?
– Ну да. Карп – его человек, и людей он своих набрал. Я так, случайно к ним попал. На твое счастье... Думал, тебя реально охранять надо, а оказалось, до поры до времени...
– Значит, все-таки прав был Марк? Все-таки меня хотят убить? И Кирилла тоже...
– Пока я с тобой, тебе бояться нечего.
– Марк тоже так говорил. А где он?
– Марк убил твоего отца. И тебя хочет убить.
– Не знаю, отец мне ничего про него не говорил...
Действительно, про Ингу разговор был; пусть и в иносказательной форме, но ведь он о ней говорил. Змею, сказал, на груди пригрел. Ясно же, что это про нее... А про Марка он ничего не сказал. Но ведь этот разговор был плодом ее умирающего воображения. Она разговаривала сама с собой. И змея на груди – это ее собственная мысль, спрятанная в подкорке. Настя во всем слушалась Ингу, но всегда, где-то в глубинах подсознания, не доверяла ей. И вот этот страх той самой змеей выполз наружу.
– Игорь, мне страшно... Я боюсь, – щекой прижавшись к живому свертку в руках, заплакала Настя.
– Ничего, все будет хорошо.
