– С моим другом.
– Он что, голубой?
– Почему голубой? – с нервным смешком изумилась Лена.
– А сейчас модно, если женщина имеет голубого друга, – съязвил он.
– Ну, может быть, но Глеб не голубой.
– Значит, он твой любовник. И ты с ним спишь.
– Я одинокая женщина, и у меня может быть мужчина...
– Тебе совсем не обязательно быть одинокой.
– Об этом мы с тобой потом поговорим, ладно? А сейчас скажи, что ты сделал с Глебом?
– С лестницы его спустил.
– У него охрана...
– Да, и очень неустойчивая. Один из них вазу разбил, когда падал... Я сам хотел уйти, а он колье искать начал...
– Что?! Колье?! – возмутилась Лена.
– Он вел себя здесь как хозяин...
– Может быть. Он имеет на это право... Во-первых, он мой босс...
– А во-вторых?
– Во-вторых, он меня содержит... Герман подарил мне квартиру, а Глеб – машину. И еще он хорошо мне платит...
– И что, теперь все?
– Что – все?
– Больше платить не будет?
– Кто тебе такое сказал?
– Ну, я его скинул с лестницы, а он за это накажет меня, через тебя.
– Может, и накажет. Но вовсе не так, как ты думаешь.
– А как я думаю?
– Давай не будем об этом.
– Давай не будем вообще... Извини, что наломал дров. И Глебу своему скажи, что я раскаялся... Прощай!
Данила взял свою сумку, снял с вешалки куртку.
– Ты куда? – недоуменно спросила Лена.
Похоже, ей и в голову не могло прийти, что какой-то там егерь может обидеться и уж тем более уйти от нее, такой расчудесной и распрекрасной, к тому же так щедро упакованной богатыми и любвеобильными спонсорами.
– На кудыкину гору...
– Ты что, уходишь?
– Извини, я не могу тебя содержать. Мягко говоря, неплатежеспособный...
– Ты что, серьезно?.. А ну стой!
С неожиданной для нее силой Лена крепко схватила его за руку, оттащила от двери.
– Ты что, ревнуешь?
– Нет, сравниваю желаемое с возможностями. Боюсь, что я в большом минусе...
– А ты не бойся. Ты мужчина, ты не должен бояться.
– Дикий мужчина, – с насмешкой поправил ее Данила.
– И что здесь такого? Может, мне до чертиков надоели эти лощеные метросексуалы!
– Сейчас я, наверное, должен спросить, кто это такие?
Может, он и правда из лесу вышел. Но глянцевые журналы он почитывал, и желтую прессу тоже. Поэтому знал, кто такие метросексуалы. Самовлюбленные городские пижоны, помешанные на собственной внешности, часами готовые пропадать в салонах красоты, чтобы наманикюриться... Были среди них и такие, кто не прочь был и напедикюриться...
– Сейчас ты должен затащить меня на шкуру убитого медведя и станцевать боевой дикарский танец...
– Я, конечно, не дикарь, – рыкнул он на девушку и, резко дернувшись, схватил ее за талию.
Низом живота прижал к себе так, что ее голова запрокинулась назад.
– Но танцевать умею...
Он швырнул ее на диван, стащил с нее леггинсы, обхватил ртом ее губы так, будто хотел высосать из них мякоть. Ее ноги вдруг оказались у него на плечах, его озверевший дикарь вырвался на волю, вторгся на чужую, но столь желанную территорию...
Данила чувствовал, что Лена не нуждается в изнеженных ласках и красивых словах. Ей нужен был дикарский танец, естественный в своей природной простоте и первобытном азарте. И она получила его сполна. После чего долго-долго приходила в себя.
Он приготовил кофе, подал ей в постель, а она даже не смогла пошевелить рукой, чтобы принять столь незамысловатый цивилизованный дар.
– Даже идти никуда неохота, – с закрытыми глазами прошептала она.
– А куда ты собралась?
– В клуб.
– Зачем?
– Так нужно.
– Кому?
– Мне... И тебе... Глеб нас приглашает. Обоих... Ты ему, кстати, понравился...
– В каком смысле?
– Поверь, голубой цвет отсутствует... Хотя понравился ты ему как мужчина. В том плане, что мужественно держался. Настоящий, говорит, мужик...
– Так мужик или мужчина?
– А что, есть разница?
– Есть, и ты это знаешь... Вряд ли твой Глеб назвал бы себя мужиком...
– Ну, нет, он у нас мужч-чина!
– У кого у вас?
– Я же у него не одна... У него, помимо меня, еще три любовницы...
– Ты даже знаешь, сколько?
– Я одну даже лично знаю. Дружбы, конечно, нет, но и глаза друг другу не выцарапываем...
– Может, не будем об этом? – поморщился Данила.
– Будь проще, так легче дышится, – сказала Лена с наигранной бесшабашностью и натуральным, правда, едва заметным смущением в голосе.
– Да, наверное, – кивнул он.
В конце концов, он не выпрашивал у нее руку и сердце. По большому счету он приехал к ней поразвлечься. И не важно, что была у него надежда увезти ее к себе в тайгу. Как же без надежды жить? Даже если она робкая, как дыхание мотылька...
– Тогда в чем проблема?
– В том, что у тебя ни сил нет куда-то идти, ни желания...
Он и сам не хотел уходить в ночь. Потому что знал, чем это может закончиться. Ночью спать надо, а если грешить, то лишь в постели...
– Да ты за меня не переживай, – улыбнулась она. – Я быстро восстанавливаюсь...
– Тебе завтра рано вставать.
– Завтра суббота... Ну а если бы и на работу? Это Москва, здесь жизнь круглые сутки бурлит. А в ночи своя прелесть...
– Знаю я эту прелесть, – обреченно махнул рукой Данила.
В принципе, не так уж все и страшно. Смог же он проконтролировать себя в ночном клубе, уйти от задир. А то, что потом все-таки сцепился с ними, так это Родик виноват... И при всех опасностях, которые таила в себе ночь, в ней действительно была особая прелесть. Дневная суета утонет в снах спящего города,
