– Ты не сможешь этого сделать. – В ее голосе не было, однако, уверенности.
Дмитрий говорил ей, что в столице объявился неведомый зверь, а не человек. Он подмял под себя часть Москвы. Его боятся, уважают и ненавидят. И никто не знает, кто он такой. А Ксения знает. Уже знает. Этот зверь – Мирон.
– Давай попробуем?
– Не надо. – Ее обуял панический ужас.
– Хорошо, уговорила.
Ксения поймала себя на предательском желании облобызать его в знак благодарности. Да, она в самом деле целиком в его власти. И он это понимает.
– У тебя нет мужика – я знаю это. И знаю почему. Ты можешь быть только подо мной.
И это правда.
* * *
Сопох куда-то исчез. Три дня о нем ни слуху ни духу. Вроде как в офис к Кружилкину, мать его так, отправился. А потом куда-то исчез. Твикс наводил о нем справки у Кружилкина. Да, он говорил с ним о делах, а потом куда-то уехал. И телохранитель с ним тоже отчалил.
Кружилкин дебил. Слинял куда-то почти на год. А ведь мог под ментовский пресс угодить, плевое дело. В потайном сейфе у него, у Сухого, «волына» с пальчиками этого кретина своего часа дожидается, а в могилке труп его телки черви жрут. Ментам наводку на него дать – враз сожрут. Но Сухой не торопился. Верил, выгорит дельце.
Как в воду смотрел. Объявился Кружилкин. Сопох тут как тут. Втер ему пару ласковых, и тот сразу же за Ксюху взялся. В момент бабу охмурил. Теперь они вместе живут. Совсем ее не узнать – как будто подменили. Мягче стала, к работе не то рвение. Видно, не слабо трахает ее Кружилкин.
Все хорошо. Только Сопох куда-то пропал. Неделя как он в потерях.
– Тут к тебе делегация. – В кабинет к нему втиснулся мордоворот с квадратным черепом и плоскими мозгами.
– Кто?
– Егерь какой-то.
Ничего себе какой-то. Это один из тех центровых «отморозков», которых подмял под себя какой-то крепко зашифрованный хрен. Организация у того хрена еще та. Только тронь, к примеру, Егеря, тут же вся толпа на тебя навалится. И тогда писец. С ними никто не хочет связываться. Даже солнцевские, и те песню этой «отмороженной» мафии ломать и не пытаются. Боятся, видно. И воры тоже. Дорогу им «отморозки» перешли, лишили многого. Но самих воров не трогают, в распыл не пускают. И это их вроде как устраивает.
Чего ему надо, этому Егерю?
Прежде чем впустить нежданного гостя, Сухой поставил по обе стороны от себя двух телохранителей с приведенными к бою стволами. Мало ли какие непонятки могут возникнуть.
В кабинет развязной походкой вошел коротко стриженный крепыш. Не спрашивая разрешения, плюхнулся в кресло, развалился, достал сигарету, но не прикурил. За спиной застыли два его «кожаных затылка». Понтуются пацаны – костюмы-троечки на них черные, воротнички белые. А сами совсем ведь только недавно из подвалов повыползали, шелупонь голимая.
– Базар у меня к тебе, Сухой, – небрежно бросил он.
Еще полгода назад Сухой и слышать не захотел бы об этом придурке. Но времена меняются.
– Говори, раз так. Можешь закурить.
– Кружилкина знаешь? – чиркнув зажигалкой, спросил Егерь.
– А тебе-то что?
– Интерес у меня к нему. Бабки он мне конкретные проплатил.
– А я здесь при чем?
– Наезжаешь ты на него, Сухой, бочку на него катишь.
– Это он тебе сам сказал?
– Да жалился, было дело. Он твое условие выполнил?
– Какое условие?
– Бизнесменшу твою охмурил? В постель затащил?
– Ну и...
– Теперь ты свое условие выполни. Ствол «замазанный» отдай. И фотку с его портретом.
– Вот оно что, – нахмурился Сухой. – Не могу.
– Чо, рамс?
– Не могу я отдать ствол, и все тут. Он не отвяжется от меня.
– Это не мои проблемы. Мои проблемы ствол забрать.
– Ничего не выйдет, – покачал головой Сухой.
– Не хочешь ты миром дело уладить, а зря!.. – сверкнул взглядом Егерь.
Отдать ствол – потерять Кружилкина. Он-то, может, и женится на Ксении. Но это уже будет его личная жизнь. Сухой утратит рычаги воздействия на него.
– Давай «стрелу» конкретно зарубим, чисто на стволах рамс разведем.
– Мочилова хочешь? – скривился Егерь. – Из-за какого-то задрипанного Кружилкина пацанов своих положить готов?
– И твоих положу из-за твоего задроченного Кружилкина.
Сухой подумал, что Егерь включит заднюю. Видно, не хочет он пальбы из-за какого-то «карася». Но нет, не отступил. Наверняка Кружилкин ему не хило отстегнул.
Егерь назначил место и время.
– Никаких тормозов – всю «пехоту» на тебя настропалю, – уходя, бросил он.
А это может быть и сто, и двести, и даже полтысячи стволов.
– Штакет, вали к Спице. Шепни ему, что сегодня вечером я буду у него, – велел Сухой одному из своих телохранителей. – Базар конкретный – «пехота» мне его нужна. Чем больше, тем лучше. О цене я сам с ним перетру.
Штакет исчез. За ним ушел Фибул – тоже с поручением. Если дело выгорит, то завтра у Сухого под рукой будет до двух сотен бойцов с «волынами».
* * *
Фибул выскочил из офиса фирмы, штаб-квартиры Сухого. На противоположной стороне улицы на автостоянке припаркован «Форд». Он сел в машину, завел мотор. Уже хотел ехать, когда увидел, как напротив входа в офис остановились три «мерсовских» микроавтобуса, из них горохом на землю посыпались качки в черных комбинезонах, бронежилетах, масках и с автоматами «узи». Это не менты – у тех израильские «игрушки» на вооружении не состоят.
Тишину спокойной московской улицы нарушил треск автоматных очередей. Боевики числом до двух десятков ворвались в офис, там что-то рвануло. Из выбитых окон повалил черный дым.
Фибул примерно представлял, что там происходит. Бойня конкретная. Нападающих вдвое больше, чем охранников Сухого. На стороне боевиков внезапность. Минута-две, и они уничтожат в офисе все живое, в том числе и Сухого.
По понятиям Фибул должен все бросить и встрять в бойню. Ведь в опасности жизнь его босса. Но, кроме пули в череп, он ничего за это не получит. А подыхать, ей-богу, не хочется!
И все же для очистки совести он пальнул децал. Сорвал машину с места, промчался мимо микроавтобусов и на ходу разрядил половину обоймы в боевика в черном комбинезоне. Попасть в него не попал, но получил вдогон длинную очередь. Две пули разбили заднее стекло. Самого Фибула не достали чудом.
Погиб Сухой или нет, но волю его он выполнить должен. А тут и делов-то. Съездить по одному адреску, перетереть с одним авторитетом, накинуть ему «стрелку» со своим боссом. А тот уж пусть сам узнает, что сталось с Сухим.
Это не заняло много времени. После Фибул набрал по сотовому только ему одному известный номер.
– Дмитрий Алексеевич?
