бандиты свое дело знают. Другого объяснения Фурман не находил.
– Точно, «хвост», – убедительно проговорил Моток.
– Снимать надо «хвоста». – Фурман вытащил из-под сиденья автомат, передернул затвор.
– Да ты пока не спеши. – Моток сорвал машину с места, но и «бэха» стартовала так же резко.
– Блин, полный аллес! – Фурман спиной лег на сиденье, чтобы ногами выбить заднее окно.
– Зачем? Околеем от холода! – предостерег его Моток. – Может, еще раз остановимся? Если они встанут, точно, «хвост».
– Да и так ясно, что «хвост»... Но все равно, давай тормози...
Моток выбрал момент, когда дорога очистилась от встречных и попутных машин. Осталась только «бэха», вплотную шедшая за ними. Он остановил «девятку», и Фурман пулей выскочил из машины.
«Бэха» тоже стала останавливаться, и все сомнения рассеялись, осталось только действие.
– А-а! – дико заорал Фурман и нажал на спусковой крючок, стремительно приближаясь к машине.
Магазин опустел, автомат перестал биться в руках. «БМВ» к этому времени съехал с дороги, зарывшись носом в снежный навал; стекла разбиты пулями, кузов как решето. Но машина не загорелась, и бензин из бака на снег не струился.
Но больше всего Фурмана удивило, что в салоне оставались живые люди. Водитель и пассажир справа от него были мертвы, а на заднем сиденье жался в дальний угол салона полнощекий мужичок в роговых очках. В руках он держал пластиковый кейс, прижимая его к груди. Похоже, ни одной царапины на нем, и в «дипломате» ни единой пробоины. Но все лицо и кейс заляпаны чужой кровью и мозгами.
– Ты кто такой? – меняя магазин, спросил Фурман.
– Хомяков... Хомяков Игорь Денисович! Главный бухгалтер акционерного общества «Интеграл».
– А в кейсе что?
– Ничего.
– А за нами чего гнались?
– За вами? А-а, я им говорил, что нельзя так за машиной ехать! – В сердцах мужик ткнул пальцем в труп человека, сидящего на переднем пассажирском месте, и вскрикнул, когда его рука провалилась в огромную дырку в его затылке. – А они... Они смеялись надо мной... Сейчас посмотрим, говорят, как это опасно... Посмотрели!
– Это точно! – Фурман нажал на спуск, и пуля мгновенно вышибла Хомякову правый глаз.
Кейс имел неприглядный вид, и руками трогать его не хотелось, но все-таки Фурман попытался забрать его у трупа. Но не тут-то было. В полутьме он не заметил, что «дипломат» был прикован к руке Хомякова наручниками. Надо было тащить бухгалтера в машину и потом уже «мочить»...
Хорошо, что нож у Фурмана большой и острый, чтобы отрезать руку у трупа и освободить кейс. Неспроста он был прикован, в нем могли быть деньги, и немалые, не зря же Хомяков был бухгалтером.
– Чего так долго? – нервно спросил Моток.
Он подогнал «девятку» вплотную к «БМВ», но из машины не выходил.
– Мог бы и помочь, – буркнул Фурман, бросая на заднее сиденье кейс и автомат.
– Что там за чемодан?
– Ты номера у машины видел?
– Да, белгородские номера.
– Я так думаю, они из Москвы ехали. С деньгами. Из банка. Бухгалтер в тачке был, а с ним два приколиста. Похоже, братва. Бухгалтер для них чисто «ботаник», вот они над ним и ржали. Он сказал, что за нами ехать не надо, а они нарочно за нами шли. Типа, погоня... Вот и прикололись!
– И много денег?
– Откуда я знаю? Смотреть надо.
Фурман думал, что справится с замками в два счета, однако ему понадобилось не меньше часа и куча матерных выражений, чтобы справиться с ним. Но оно того стоило...
За двумя зайцами погонишься, на шиш нарвешься. А Мартын собирался «убить» только одно дело – с Робинзоном вопрос решить. А Риту он привез как бы заодно, ей с родителями нужно увидеться. Дело против нее уже закрыто, с розыска она снята, но все равно в родной город без охраны пока нельзя.
Он отвез ее к родителям, познакомился с ними, переночевал, а сегодня в полдень встретился с Робинзоном. Рита дома, сейчас он решит вопрос, и она выедет к нему. И если не решит ничего, все равно увезет ее в Москву.
– Понимаешь, в чем проблема, Робинзон... Ты на Риту стукнул, менты за ней поехали. Поехали за ней, а напоролись на Спартака. Его жену схватили, причем по беспределу. Спартак заступился – и загремел на три года. Три года строгого режима...
– Я здесь ни при чем, – скривил губы Робинзон.
Мартын разговаривал с ним в клубе, за бильярдным столом. Вроде бы и тихо, мирно, но атмосфера буквально наэлектризована. И бойцы с обеих сторон зорко следят за обстановкой и друг за другом. А если точней, враг за врагом.
– Ты думаешь? – Мартын тщательно прицелился, катнул шар, и тот аккуратно встал в лузу. – А я, например, точно знаю, что ты ментам наводку дал.
– Ну, может, наводку, но точно не стучал. Не та ситуация.
– Да? Значит, я в чем-то ошибся, – сказал Мартын, переводя кий в режим ожидания. – Но факт остается фактом: Спартак из-за тебя пострадал.
– Он что, пострадавший? – усмехнулся Робинзон и с силой ударил по шарам, но и ему не повезло.
– Ответ неверен, – спокойно отреагировал Мартын. – Спартак не пострадал. Он в большом выигрыше. Он в законе.
– Как в законе?
– Да так, реально законный вор. Тюрьму держал, теперь зона под ним. Братва его короновала. Не веришь, сделай запрос...
– Ну, в законе, и что? – нервно спросил Робинзон.
– Да ничего. Просто попал ты конкретно, мужик. И мы с тебя конкретно спросить должны. Но я думаю, зачем нам до крайности дело доводить? Мы же не дикари какие-то, мы цивилизованные люди. Ты отстегиваешь на общак сто штук зеленью, и мы расходимся, как в море корабли...
Примерно такая сумма ушла на то, чтобы подкупить ментовского генерала. Неплохо было бы эти деньги отбить, но Мартын больше преследовал другую цель. Он должен был грохнуть Робинзона за его косяк, но не хотел этого делать, поэтому и нашел повод, чтобы оставить его в живых. И Спартак одобрил его решение.
Но если Робинзон откажется платить, ему ничего не останется, как спустить киллера с цепи...
Робинзон раздраженно просипел сквозь стиснутые зубы и резко ударил по шару. Он явно не рассчитал силы, да и точность подвела, поэтому шар резко подскочил, стремительно набрал высоту, разбил стекло и вылетел в окно.
– Незадача... У меня дома окна бронированные, – с намеком проговорил Мартын. – А у тебя?
– А у меня деньги на днях ушли. Двести штук. – От нервного напряжения у Робинзона дернулась щека. – Из Москвы везли...
– Это намек на то, что денег нет?
– Это намек на то, что кто-то эти деньги увел...
– Я здесь ни при чем, – сверкнул взглядом Мартын.
– Да я и не предъявляю, – опомнился Робинзон.
– Это твои проблемы, что там у тебя увели. А моя проблема – за Спартака с тебя спросить. Есть возможность откупиться, я бы даже сказал, редкая возможность. Или это, или...
– Я должен подумать.
– Ну, час-другой у тебя есть.
– Этого мало... У меня с деньгами сейчас напряг...
– Ничего, я не тороплю. И на счетчик не ставлю. Неделю могу подождать. Сейчас главное, «да» или «нет»?
– Да, – сдался Робинзон.
