Она шла по городской аллее. В легком сарафане, плывущей походкой. Каштаны, клены, стриженый кустарник, цветы на клумбах – зелень, аромат. И свобода. Она может пойти куда угодно. Купить и съесть на ходу мороженое. Антон же томится в душной камере. Из неволи его может вызволить только смерть… Но ведь он сам во всем виноват.
– Не идем, а пишем! – послышался сзади голос.
Рая застыла как вкопанная, пугливо обернулась. Она знала, кому принадлежал этот голос.
Перед ней стоял брат Дениса. Тяжелый взгляд исподлобья, пугающая ухмылка. Она словно оглушенная смотрела на него, не в силах пошевелиться.
– Смотри, очко играет! – криво усмехнулся он. – Так и в штаны навалишь… Расслабься, детка. Я тебя есть не буду. Поговорить надо…
– Говори.
Рая вспомнила, как этот грозный бандит удирал от Антона. Значит, не такой уж он и страшный, если за шкуру свою дрожит… Но как ни пыталась она взбодрить себя, ледяная рука страха не отпускала душу.
– Я говорю, расслабься… Тут кафе рядом. Мороженое хочешь?
Бандит с интересом смотрел на девушку. Как будто только сейчас увидел в ней женщину, достойную восхищения.
– Нет… Но пошли…
Это было обычное летнее кафе – пиво, соки, мороженое. Бандит выдвинул стул из-под столика, показал на него Рае. Сам сел напротив нее. Глянул на бармена за стойкой, щелчком пальцев подозвал его к себе. И услышал, что в кафе самообслуживание.
Он ничего не сказала бармену, но так на него посмотрел, что его будто ветром выдуло из-за стойки.
– Мне пиво, ей – мороженого… И больше мне песни не пой, а то без нот останешься. Ты меня понял?!
Парень все понял и метнулся исполнять заказ.
– С ними по-другому нельзя, – как будто в оправдание сказал бандит.
Рая в ответ пожала плечами. Она не хотела соглашаться с ним, но и спорить не собиралась.
– Кстати, мы так и не познакомились. Меня Кирилл зовут…
– Знакомству помешали, – с неожиданной для себя насмешкой сказала девушка.
– Помешали… – нахмурился он. – Ты не должна на меня обижаться. Ведь я был прав, что это твой пацан брата моего положил.
– Но я же не знала.
– Да это без разницы, знала, не знала. По-любому твой Антон виноват… Видать, любил тебя очень… Я знаю, ты в прокуратуре была.
– Была, – насторожилась Рая.
– Что следователь говорит?
– Антону высшая мера грозит.
– Этого мало…
– Куда уж больше.
– Ну, до расстрела еще дожить надо…
Рая ничего не сказала. От страха ей стало не по себе. Кирилл собирался отомстить за своего брата. Но это значило, что может достаться не только Антону, но и ей самой.
– Слушай, я что, на зверя похож? – всматриваясь в девушку, спросил бандит. – Не бойся. Сказал, не съем, значит, не съем… Ты мне про пацана своего расскажи. Кто у него батя?
– Отец?.. Отец его инженером работает, на заводе…
– А мать?
– Где-то в ЖЭКе, ну, на бумагах…
Эта информация не произвела на Кирилла никакого впечатления. Но он не унимался.
– А сам он где служил?
– В армии, где ж еще?
– Армия – понятие растяжимое. В каких войсках?
– Во внутренних. Внутренние войска.
– Внутренние войска? – торжествующе улыбнулся Кирилл. – Он что, зэков конвоировал, да?
– Я не знаю, – пожала плечами Рая. – Он мне об этом не рассказывал… А это что, плохо?
– Что во внутренних служил? Да нет, хорошо. Его в тюрьме как своего примут. Ну, в смысле менты… Так что за него не бойся… А о себе подумай! – потемнел вдруг ликом Кирилл.
– Я здесь ни при чем, – робко мотнула головой Рая.
– При чем. То есть при ком… При мне будешь. Или не хочешь?
– В каком смысле?
– Да в прямом. Мы так и не успели с тобой закончить. Так интересно начали… Как насчет ко мне домой прокатиться?
– Зачем?
– Музыку послушать.
– Я… Я не могу… Мне домой надо, к экзаменам готовиться. «Макроэкономику» сдаем…
– Перед экзаменами отдыхать надо, тогда все как по маслу… Ты что, не хочешь со мной ехать?
– Я не могу…
– А ты через «не могу»… Короче, давай доедай свое мороженое, и поехали…
Рая никуда не хотела ехать. Но у нее не было другого выхода. Кирилл очень обидится, если она ему откажет. И, возможно, даст волю своим рукам. Он бандит, и ему ничего не стоит сломать ей нос… Кому она потом будет нужна со сломанным носом?.. К тому же от нее не убудет, если она сделает ему приятное. Немного терпения, а потом свобода…
Как чувствовал Антон, что Перехлестов его обманет. Следователь не стал себя утруждать заботой о подследственном. Нет обещанной камеры для бывших сотрудников милиции. И «одиночка» где-то далеко.
Конвоир доставил его в обычную камеру, заставленную двухъярусными койками, на которых в смрадной духоте коптились полуголые человеческие тела. Вонь здесь была такой, что из глаз вышибало слезу.
На «сборке» он слышал пророчества одного «бывалого». Усиленно помогая себе растопыренными пальцами, парень горячо расписывал ужасы тюремной жизни. Дескать, хаты в изоляторе забиты под завязку, на каждую шконку приходится по два-три человека. Но в этой камере были свободны две койки, пусть и самые ближние к сортиру, но Антон на большее и не претендовал.
Из глубины камеры, обогнув стол, к Антону подошел белобрысый паренек с хитрым взглядом. Худощавый, верткий, на груди парусник с одной мачтой, на пальцах перстень. Наверняка блатной. Но Антона это должно было радовать. Сейчас ему покажут на шконку, и он станет полноправным сидельцем. Если, конечно, его не рассекретят…
– Привет! – с виду радушно улыбнулся паренек.
И протянул новичку руку для приветствия. Антон подал ему свою ладонь, но рукопожатия не произошло. В самый последний момент белобрысый убрал руку.
– А вдруг ты с гребнем! – рассмеялся он.
– С каким гребнем? – не понял Антон.
– С красным!.. Тебя не Петя, случайно, зовут?
– Нет. Антон я.
– А «ко-ко-ко» сказать можешь?
– Могу. Но не буду, – Антон уже понял, к чему клонит сиделец.
Он хоть и не бывал в тюрьме прежде, но кое-что знал об арестантских порядках. Как-никак в колонии служил. Хоть и по внешнюю сторону запретной зоны находился, но тем не менее. Слухи, разговоры… В общем, представление о лагерных законах он имел.
– Да ты чо! – Паренек разнузданно хлопнул в ладоши и обхлестал себя по животу и бокам.
Как будто «яблочком» по «тарелочке» собирался прокатиться.
– Не горячо, – покачал головой Антон.
– А ты чо, борзый? – осклабился арестант.
