Он поднес авторучку к глазам Лиханова.
– Ну, ручка, а что?
Она была пластиковой, а пол – деревянным. Поэтому выпасть из руки она могла почти бесшумно. Лиханов мог просто ее выронить, чтобы избавиться от улик.
– А я тебе сейчас ею в морду ткну!
– Не надо!
– Да я не больно, ты не бойся. Только кожу проткну, и все.
– Не надо! Умоляю!
Ноги у Лиханова подкосились, и он рухнул на колени, головой стукнувшись о пол.
– А что там в этой ручке? Цианид? Курарин?.. Если цианид, то ты помрешь быстро.
– Я... Я не знаю... Но сказали, что наверняка.
– Кто сказал?
– Ну, человек один... Я в казино сильно проигрался, они сказали, что дом отберут. А у меня семья, дети. Сказали, что все простят, если я... ну, тебя...
– И что за человек?
– Ну, его Виктор зовут. Больше я ничего не знаю...
– Плохо, Лиханов... Плохо, говорю, работаешь... Ты извини, но я самосуд устраивать не буду...
Максим без всякого зазрения совести вызвал дежурного помощника и сдал ему несостоявшегося киллера. А вместе с ним и смертельно опасную ручку, хотя был соблазн присвоить ее себе. Какое-никакое, а оружие...
Мартовские кошки хороши в марте, а Майя – в мае. Цветет и благоухает как черемуха – ни дать ни взять вечная невеста. Тридцать один год ей, а так же хороша, как в семнадцать лет. Только вот неласковая она...
– Ты куда?
Она уже садилась в машину, когда Семен окликнул ее с высоты мраморного крыльца.
– На работу, – удивленно повела она бровью.
– А поцеловать?
Поджав губы, она сделала движение, будто хотела закрыть за собой дверцу. Но, передумав, все же направилась к нему.
Он не стал спускаться с крыльца, дождался, когда она сама поднимется, чмокнет его в щеку.
– Может, ну ее к черту, эту работу? – спросил он.
– Ты же знаешь, у меня много дел, – покачала она головой.
– А может, все-таки на лыжах покатаемся?
– Какие лыжи, лето на носу! – вымученно улыбнулась Майя.
Ей не терпелось поскорее исчезнуть. Увы, но Семен тяготил ее.
– Да те самые, с палками...
– Пошляк.
– Ну, может, хоть что-то тебя заведет. А то как ледышка... И скользкая, и холодная. И хрупкая...
– Какая есть.
– Ну да, другой не будет, – кивнул он. И, хлопнув ее по упругой попке, подтолкнул к машине.
Пусть уезжает, а лыжница у него и без того есть. Горничная Аллочка исполнит любой каприз. За то ей и платят премиальные...
Майя села за руль. Машиной она управляла сама. Нравилось. Водителя и телохранителей не признавала. Но тем не менее вслед за ней двинулся джип с охраной. Хочет она того или нет, но Семен очень ее ценил и не хотел, чтобы с ней по дороге что-нибудь случилось.
Сам он остался дома. Потому что, по сути, это была его резиденция.
Огромный особняк на обрывистом берегу реки, вокруг лес. Высокий забор с видеокамерами, вооруженная до зубов охрана. Бизнес у него такой, что без этого не обойтись. Наркотики, девочки – это уже мелочь по сравнению с тем, чем он занимался сейчас. У него была целая бригада специалистов, которые только тем и занимались, что захватывали ценные предприятия, по образу и подобию того, как в свое время он завладел автосалоном. Мэрия, менты, прокуратура и суды – все у него в кулаке. Весь Белокаменск принадлежит ему, и пусть умрет любой, кто думает иначе...
Розовой пушистой щеткой Аллочка грациозно смахивала пыль с экрана компьютерного монитора в его кабинете. Она уже успела переодеться из формы горничной в другую, из скромной в развратную, заказанную в секс-шопе специально для таких случаев. Короткое платье из лакированной кожи, сексуальные чулки-ботфорты, верхний срез которых мог бы касаться ее трусиков, если бы они на ней были...
Заметив его появление, она выгнула спину, подала ему навстречу аппетитные ягодицы. Он уже почувствовал, как закипает в нем кровь, когда зазвонил телефон.
– Да!
– Семен Иванович, к вам Егоров. Говорит, что срочно...
– Пусть немного подождет.
Егоров был одним из его специалистов по решению нестандартных вопросов и подчинялся только одному Семену. Он имел право приходить к нему в любое время дня, а иногда и ночи. Но ведь ничего же не случится, если он подождет пять минут...
Впрочем, Семена не хватило и на две минуты. Слишком крепко прижал к себе Аллочку, слишком быстро выплеснул свою радость. Это его ничуть не расстроило. Какая ему разница, хорошо было этой шлюхе или нет. Главное, что сам получил удовольствие. И теперь мог расслабленно отдохнуть в удобном рабочем кресле с массажной вибрацией.
Белобрысый Егоров зашел в кабинет с опущенной головой. Явный признак того, что в клюве плохая новость.
– Ну! – рыкнул на него Семен.
– Со Скородумовым проблема.
– С ним может быть только одна проблема. Преждевременная смерть! – взъярился Семен.
– Не вышло... Он раскусил киллера, нейтрализовал его...
– Сейчас я тебя нейтрализую!
– И это еще не все, – попятился к двери Егоров.
– Что такое?
Несмотря на изнеженную усталость, Семен вскочил с кресла, надвинулся на него.
– Со сроками просчитались. Скородумов по условно-досрочному выходит.
– Когда?
– Может, через неделю. Может, через две. А может, и раньше. Когда документы из суда придут. А они придут, потому что начальник колонии лично в этом заинтересован...
– Ну, и что за проблемы? – неожиданно успокоился Семен. – Не смогли в зоне, сможете на воле...
– Да, я уже готовлю свою группу.
– Группу?! Да, Макс – парень ушлый, его скопом надо брать...
Семен был сейчас в большой силе, не то что прежде. Но разве забудешь, как Макс в одиночку смог уничтожить всю его бригаду... Переиграл он тогда Семена, семь лет назад. Но ведь хорошо смеется тот, кто смеется над трупом врага...
Глава 21
Темно-серые ворота с коричневыми звездами, колючая проволока над ними, автоматчик на вышке... Максим стоял на дороге, по которой когда-то, в декабре девяносто девятого, этапом шел в колонию. Тогда он не говорил «Здравствуй, зона!» А сейчас он не прощался с ней. «До свидания». Всего лишь «До свидания». Потому что не было уверенности, что сюда его больше не вернут. Ведь он вышел на свободу, чтобы мстить. И какими бы ни были его намерения – благородными или нет, – преступный умысел в них налицо. Ведь он собирался убить Кафтанова...
До свидания, зона... Но лучше бы не видеться с тобой никогда.
Он пешком добрался до поселка, откуда можно было попасть в город, вышел на широкую площадь, вместо асфальта покрытую сухой, крепко утоптанной грязью, обозрел пространство вокруг. Непритязательные бревенчатые избы с темными шиферными крышами, коробка сельпо из белого
