Барабас отпустил девушку, обернулся и с гневным удивлением посмотрел на экономку, посмевшую его осадить.
Женщина смотрела на него строгим непреклонным взглядом.
– Что вы себе позволяете в чужом доме? – хлестко спросила она.
– Если я тебя сейчас пошлю, тебе есть куда идти?
– Я уже милицию вызвала!
– Чего?
Плевать он хотел на ментов, но ему не нужна была огласка. Архар косо посмотрит, когда узнает, что он приставал к жене покойного Терехи. А еще скажет, что Барабас на чужой территории хозяйничает. Дом этот хоть и не в черте города находится, но в пределах Промышленного района.
– Позвони назад, дура, – остывая, потребовал он. – И скажи, что нормально все…
– Позвоню, как только вы уедете.
Барабас раздраженно щелкнул зубами. Такая малина накрылась! Мила пьяная, до смерти запуганная, такую голыми руками можно брать. Стопудово, кто-то из ее близких людей был тем грибником, которого не удалось пристрелить. Но эту ошибку можно было исправить сейчас, и если Мила этого не хочет, то она должна искупить вину родственника своим телом. Сегодняшнюю встречу с ней можно было бы довести до постели, если бы не дура-экономка… Впрочем, не все еще потеряно.
– Все, уезжаю.
Барабас поднял руки, давая понять, что сдается. Но женщина не уходила.
– Ну чего стоишь, ухожу я! Пару слов скажу на прощание, – произнес он, кивком показав на затравленную Милу.
– Только без рук!
– Давай, давай, проваливай!
Барабас обнял Милу за талию, привлек к себе. Та не сопротивлялась, хотя сама и не тянулась к нему.
– Ты же умная девочка. Ты же все понимаешь, – на ухо шепнул он.
Она кивнула, соглашаясь с ним.
– Я сейчас уйду, а потом позвоню тебе, скажу, куда ехать. Ты приедешь ко мне, и мы с тобой ласково обо всем поговорим. И договоримся. Никто твоих и пальцем не тронет. Если договоримся. Ты меня понимаешь?
– Да.
– Ну, вот и умница.
Он мягко шлепнул девушку по задним выпуклостям и, насвистывая марш Мендельсона, направился к выходу.
Сегодня же он встретится с Милой на своей территории, и тогда никто не посмеет сказать, что он приставал к ней. Она сама приедет к нему на квартиру, сама разденется для него, а он всего лишь уступит желанию бабы, оставшейся вдруг без мужика.
Напоследок Барабас предупредил экономку, чтобы та держала язык за зубами, в двух словах объяснив, что с ней будет, если она расскажет про его грубость с Милой.
Женщина покорно кивала, слушая его. Она была не настолько глупа, чтобы не понимать, с кем имеет дело, и Барабас был почти уверен в том, что никто ничего не узнает. И Мила будет молчать. И еще приедет к нему сегодня, чтобы потешить его мужское самолюбие. Но все равно на душе было гадко, как будто кто-то плюнул в нее.
И еще эта история, всплывшая из далекого прошлого… Нет, он не пытался ее забыть, она сама потускнела от времени, да и другие подобные пассажи затмевали происшедшее когда-то. Но вот она выползла из дальней норы памяти, плюнула в душу… Хорошо, что коньяк успокаивал кровь, не так было тошно, как могло быть, будь он трезвый.
Может, потому и не взбесился Барабас, когда машину вдруг повело в сторону. Он понял, что пробито колесо, и остановил свой джип.
Действительно, левое заднее колесо спустило совсем, а переднее только еще начало сплющиваться. И надо же такому случиться, когда под рукой никого нет! Самому надо снимать запаску, менять заднее колесо. Переднее спускает медленно, его можно будет потом подкачать, чтобы добраться до ближайшего автосервиса. И надо было Терехе построить себе дом в такой глуши…
Барабас достал запаску, ослабил гайки на заднем колесе, но только он подставил домкрат под машину, как на дороге появился бегун. Высокий парень в спортивном костюме быстро и уверенно сокращал расстояние до него. Руки на уровне груди – вперед-назад, вперед-назад. Потное лицо сосредоточенно, в глазах усталость и упрямство марафонца. Капюшон наброшен на голову, только почему-то ветровка расстегнута. Может, жарко ему, вспотел, потому и охлаждается, но ведь так легкие застудить можно.
Джип у Барабаса большой, колеса тяжелые; сам он, конечно, не слабак, но было бы неплохо, если бы ему кто-нибудь помог. Почему бы спортсмена не напрячь, пообещать ему денег, а потом послать, пусть себе дальше лесом бежит.
– Эй, пацан!
Барабас поманил к себе бегуна, но тот, похоже, и без того направлялся к нему. Он уже совсем близко, и рука его нырнула под расстегнутую полу ветровки. А на руках кожаные перчатки.
– Твою мать!
Барабас и сам попытался выдернуть свой «семьдесят первый» «ИЖ» из кобуры, но ему не хватило времени. Бегун первым достал пистолет с глушителем, на ходу направил ствол ему в грудь. Кажется, приехали…
2
Семен в глубоком раздумье чесал щетинистую щеку.
– Не нравится мне все это, командир. Что-то здесь не то…
Потапов ехал к отцу Милы – хотелось поговорить с ним, посмотреть на него самого. Может, и не инвалид он вовсе…
Михаил уже был у ее родительского дома, когда Мила позвонила ему на мобильник: беда, помоги, приезжай. Она рыдала, язык у нее заплетался – может, это спьяну на нее нашло. Похоже, у девушки серьезные проблемы с алкоголем: такая «сладкая» у нее жизнь была с Терехой, что приходилось искать отдушину на дне бутылки. Не самый лучший вариант, разумеется, и последствия могут быть пагубные.
И тем не менее Михаил откликнулся на ее призыв, помчался к ней домой, что не очень понравилось Кормильцеву. Да и его самого стало вдруг одолевать плохое предчувствие. Ощущение такое, как будто в западню ехал.
– Ты можешь остаться, – осадил он Семена.
– Тоже скажешь. Как я тебя одного отпущу?
Кормильцев достал из-под куртки «ПММ», снял его с предохранителя, дослал патрон в патронник и вернул на место. Страховочный хлястик на кобуре защелкивать он при этом не стал. Кстати говоря, Михаилу не мешало бы повторить за ним эти действия.
– Что вы все в этой Миле нашли, не знаю? – пожал плечами Кормильцев. – Ну, симпатичная, и что? Таких симпатичных на каждом углу…
– Кто это все?
– Ну, Тереха, ты… С Барабасом понятно, с Килотонной тоже, для них Мила – как ярлык на княжение, что ли. Или ты тоже на место Терехи метишь?
– А что, идея, – иронично усмехнулся Михаил. – Пойдешь ко мне в бригаду?
– Можно. Барабаса пристрелим на чисто законных, чисто конкретных основаниях. И Архара за «фаберже» подвесим. А Череп вернется, его тоже в дым через коромысло…
– А дальше что?
– Ну, весь город под себя возьмем.
– А тебе это нужно?
– Нет. Мне бы со своей жизнью разобраться, не то что с городом… Хотя, конечно, от хорошей машины я бы не отказался. И от домика в какой-нибудь элитной деревне. Но для этого вовсе не нужно захватывать весь город. Можно бизнесом, например, заняться.
