Тереху и Барабаса, с помпой, на катафалках марки «Мерседес», в лакированных гробах из красного дерева. Но не льет небо по ним дождевые слезы, а в солнечных лучах при желании можно заметить отблеск адова костра, который ждет их в недалеком будущем. А может, эти ребята уже варятся в котле со смолой.
Уже почти две недели прошло с тех пор, как убили Тереху, и только сегодня его предают земле. Да и Барабас немногим меньше пролежал в спецотсеке морга. Их души уже далеко…
Но и на земле за это время произошли перемены. Многие терехинские и барабасовские братки до сих пор за решеткой, а из тех, кого выпустили, далеко не все пришли проститься со своими боссами. Тем, кого вообще не задерживали, не хочется пытать судьбу, большинства из них нет здесь, на кладбище. И только архаровцы присутствуют стройными рядами.
Архар сумел оградить своих людей от репрессий, но это стоило ему независимости. В реке Тихонькой, в районе пересечения улиц Сергиевской и Тухачевского, был найден пистолет системы «беретта», с обоймы которого эксперты успешно сняли отпечаток большого пальца, что позволило установить принадлежность оружия. Баллистическая экспертиза показала, что именно из этого пистолета был застрелен гражданин Оленин, и его убийце уже предъявлено обвинение. Так что сидеть Родкевичу долго…
Разумеется, Архар чувствовал свою вину; может, поэтому он согнал на кладбище всех своих братков и даже простых охранников, занятых в его частном предприятии. Это и дань уважения своим покойным друзьям, и работа на публику. Братва должна видеть, что Архар не просто следует установленным традициям, он еще и хранит их. Логика проста: хранитель воровских традиций не может быть предателем, а значит, нет за ним никакой вины в том, что Питон хлебает сейчас тюремную баланду, поминая Тереху и Барабаса.
Само собой, рубоповцы не могли обойти вниманием такое мероприятие. Оперативники ходили по кладбищу открыто, без всякого стеснения снимали бандитов на камеру, но никто им не препятствовал. А кому охота попасть под пресс вооруженных собровцев, что в полной боевой готовности дежурили у главных ворот кладбища?
Спецназовцы тихо сидели в микроавтобусе с затемненными окнами. Машина неприметная, без опознавательных знаков, но видно, как с опаской посматривали на нее бандиты. «Девятка», в которой находился Потапов, стояла неподалеку. Он тоже наблюдал за процессией, но на кладбище за ней не пошел. Хотя и захотелось вдруг побыть рядом с Милой, которая шла вслед за гробом своего мужа. Черная косынка на ней, скромное драповое пальто, но и в этом наряде она выглядела очень мило и женственно.
Мила приехала на кладбище на своей машине; правда, за рулем был кто-то из людей ее мужа. Какая-то мелкая сошка, знакомая Михаилу лишь по фотографии. Имени его и клички он даже не помнил. Водитель открыл ей дверь, помог выйти из машины, поддерживая за локоток, подвел к гробу, который вынули из катафалка и подняли на руки четыре дюжих парня. Дальше юная вдова пошла сама, но парень последовал за ней.
Шла Мила с опущенной головой, но чувствовалось, что не скорбит она по Терехе, не страдает, и эта похоронная церемония для нее не более чем тягостная необходимость. Ей бы домой сейчас, к жаркому камину, чтобы пледом ее накрыли да дали рюмочку коньяка.
Давно Михаил не навещал ее. Хотел побыть рядом с ней, но не мог по этическим соображениям. Он сотрудник РУБОПа, она – вдова бандитского авторитета, и эта разница между ними казалась ему непреодолимой стеной. Да и некогда ему было заниматься ею. Война, объявленная бандитским кланам, отнимала у него все время, и он при всем своем желании не мог выкроить час-другой, чтобы заехать к ней. Разработки, задержания, допросы, нервотрепки с прокурорским надзором и адвокатами – все это отнимало у него уйму сил и времени. В свободном остатке от рабочих суток у него оставалось несколько часов ночью, и это время он уже не в состоянии был тратить на что-то другое, кроме как на сон.
Вымотался Потапов за последнее время изрядно, но конец пути уже отчетливо просматривался впереди. Ситуация в Промышленном и Западном округах постепенно стабилизировалась, и если сегодня на кладбище не произойдет ничего экстраординарного, то будут все основания сказать, что эра Терехина и Вихрова ушла безвозвратно. Вот тогда можно будет немного передохнуть и вплотную взяться за поиск убийц Барабаса и Терехи.
О том, что происходило на кладбище, у свежих могил, Потапов узнавал в прямом эфире от собственного корреспондента, за которого сегодня работал Климук. Юра Зорькин тоже с ним, он снимал процесс на видеокамеру, а Боря комментировал. Интересно было узнать, кто из провожающих в последний путь авторитетов что говорит, как прощаются с новопреставленными, как на специальных лифтах опускают гробы в землю.
Хлесткими хлопками выстрелов отзвучал прощальный салют, в «земляной пух» воткнули кресты, и гости потянулись на выход. Дальше по плану – поминки, столы были накрыты в ресторане, принадлежавшем Терехину. Михаил знал, что на это заведение положил глаз Архар, но вряд ли он попытается отобрать его у Милы силой. Не станет он беспредельничать, во всяком случае сейчас. Может, потом, когда страх потеряет. А сейчас он мог только выкупить у нее ресторан. Или у родственников покойного, если ресторан по завещанию отойдет им. В любом случае процесс этот надо взять под контроль.
Мила покинула кладбище в числе последних. В сопровождении водителя вышла из ворот, направилась к своей машине.
– Что это за жук возле нее? – спросил Кормильцев.
Все это время он скучал в машине Потапова, пытаясь бороться с одолевающим его сном.
– Самому интересно.
– Где-то я его видел.
– Шестерка терехинская…
– А чего так зло? – усмехнулся Семен.
– Не твое дело.
– Нравится она тебе.
– Архар тоже так думает.
– При чем здесь Архар… Ну да, тебе совесть не позволяет бандитскую жену любить.
– Ты все сказал?
– Да, но разговор еще не закончен. Ты что, позволишь им уехать? – с несколько наигранным возмущением спросил Семен, кивком головы показывая на отъезжающий «Мерседес».
– А ты что предлагаешь?
– Поехали! Поехали! Считай, что это я тебя заставил!
– Ну, если ты…
Только когда «Мерседес» выехал на дорогу, Михаил тронул с места свою машину. Он боялся, что водитель заметил, как он стартовал вслед за ним. А так он смело мог нагнать «Мерседес», не рискуя быть обнаруженным.
Но из-за такой тактики он едва не попал впросак. Потапов думал, что «Мерседес» поедет по Гороховской до моста, но машина почти сразу свернула на улицу Бабушкина. И опоздай Михаил на несколько секунд, он бы не успел заметить ее габаритные огни справа от себя. Он проскочил поворот на Бабушкина, но тут же сдал назад, рискуя столкнуться с едущей позади машиной.
– Я думал, они на тризну едут, – Семен озадаченно поскреб небритую щеку.
– То-то и оно, – кивнул Потапов.
– Куда он ее везет?
– Хорошо, если везет. А если завозит?
Улица Бабушкина выходила на объездную дорогу, и по ней можно было увезти Милу куда угодно. И действительно, выехав на объездную, «Мерседес» чуть погодя свернул на проселочную дорогу, что тянулась через лес вдоль Басурмы.
Дорога эта хоть и без асфальта, но «Мерседес» был способен развить на ней скорость, не доступную для «девятки». А водитель Милы мог обнаружить «хвост» и уйти в отрыв, поэтому Михаилу ничего не оставалось, как форсировать события. Пока парень не заметил преследования, Потапов обогнал машину и развернул «девятку» поперек дороги.
«Мерседес» остановился, стал сдавать назад, но Михаил стремительно подошел к машине, направив на водителя ствол пистолета. Сквозь затемненное окно хоть и смутно, но все же он видел Милу. Похоже, девушка никак на него не реагировала. Она сидела, безвольно опираясь плечом о стойку двери. И голова
