– Воспитание не позволяет? – усмехнулся Потапов.
– Культура, мать ее.
– Приятно иметь дело с культурным человеком. Пока он врать не начинает.
– Да не вру я! Не убивал я Терехина! Даже не знаю такого. Честное слово, начальник, не убивал! Чужое брать на себя не буду!
– Почему чужое? Твой же почерк! И Терехина двумя выстрелами в грудь убил, и Вихрова.
– Это еще кто такой? – взвыл киллер. – Какой еще, к черту, Вихров?
– Тоже бандитский авторитет, только группировка другая. Ну, ты в курсе.
– Чего я в курсе? Не знаю никакого Вихрова!
– А как же почерк?
– Не знаю ничего! Может, кто-то моим почерком эти кренделя рисует, а на меня думаете!
Михаил задумался. Не верил он киллеру, но его предположение заслуживало внимания. В принципе, такое возможно, что убийца Терехина и Вихрова нарочно использовал почерк Лагова, чтобы сбить следствие со следа. Но дело в том, что убийство Степанцева, Куркова и Терехина – звенья одной цепи. Все трое входили в одну банду, и охотиться на них мог один и тот же человек. В то же время Лагов утверждал, что Степанцева и Куркова убил случайно, из-за своей несдержанности. Но верить ему нельзя.
3
– Вид у тебя, Миша, никакой. На ногах еле держишься, – с укором и одобрением одновременно посмотрел на Потапова Мухин.
Такой взгляд мог быть только у начальника, довольного тем, что подчиненный вкалывает по полной программе. А упрек в этом – своего рода поощрение. Дескать, молодец, что можешь работать до упора. Впрочем, обижаться на Мухина бессмысленно. Леонид Сергеевич и сам дневал-ночевал на работе, так что претензий к нему никаких.
– Да нет, нормально все, – усаживаясь за приставной стол в начальственном кабинете, сказал Михаил.
– А чего такой грустный? Сегодня твой день, гору железа наковали. Вымогателей взяли, киллера…
– Вымогателей раскололи, а киллер не колется. Пилипчука на себя взял, Степанцева и Куркова – тоже, а Терехина не берет и от Вихрова открещивается.
– Может, не он это?
– А кто?
– Ну, не знаю…
– Я, конечно, не суеверный, но по этой части одно к одному сходится. Терехина и Куркова сегодня хоронили, и киллера сегодня же взяли. Случайное совпадение?
– Хочешь сказать, что тебя покойные бандиты на киллера навели?
– Да нет, я до такого еще не додумался. Да и знак судьбы для меня – не очень громкий звук. Но все- таки это знак.
– А может, все-таки душа Терехина шалит? – усмехнулся Мухин. – А что? Жену он свою любил, поэтому и направил тебя по ее следу, потому и взял ты вымогателей.
– Я понимаю, время уже позднее, сказки на ум напрашиваются…
– Ну вот, сам начал, а я виноват, – иронично хмыкнул Мухин.
– Я о душах ничего не говорил. Хотя да, на мистику меня потянуло.
– Кстати говоря, Пилипчука выстрелом в голову убили.
– Это потому, что киллер издалека стрелял и жертва боком к нему находилась.
– Издалека, с шестидесяти метров. Для «ТТ» приличное расстояние, тем более с глушителем, а он – точно в голову. Мастер.
– Терехина и Вихрова тоже из «ТТ» убили.
– Причем из одного и того же.
Что верно, то верно. Напрасно Михаил пытался найти брошенное оружие в ручье возле Дома спорта. Не стал киллер избавляться от него, с собой унес. И после того как Вихрова убил, тоже не стал избавляться от орудия преступления.
– А я о чем? Я Лагова с поличным взял, ствол у него под курткой был. И тогда он от оружия не избавлялся, и сейчас.
– Тогда надо ждать результата баллистической экспертизы. Если тот ствол, тогда и думать нечего.
– А если разные стволы? Тогда что, невиновен?
– Никто не говорит, что он невиновен.
– А размер ноги? Во всех трех случаях убийца оставил след от обуви. И везде сорок третий размер.
– Что ж, чем больше плюсов в копилке, тем лучше. Квартиру на Садовой обыскивают, может, там что- нибудь найдут.
В это время на столе у Мухина зазвонил телефон.
– Да… Ну, спасибо, товарищ полковник! Вот помогли так помогли!.. Ну, пусть у вас до утра побудет. Завтра заберем. Спасибо еще раз!
Мухин положил трубку и ликующе посмотрел на Потапова:
– Второго взяли. Станислав Григорьевич Кувшинский, шестьдесят шестого года рождения. Его в ИВС Первомайского района отправили, завтра к нам переправят. Сам за ним съездишь.
– Может, прямо сейчас? – задумался Михаил.
Никуда не хотелось ехать. Завалиться бы спать в своем кабинете, а там хоть трава не расти. Но железо нужно ковать, пока оно горячо.
– Домой поезжай, отдохни как следует, а завтра заберешь по пути в Первомайский. Хотя нет, без тебя с этим справятся. Давай завтра до обеда отдыхай. Дел, конечно, много, но аврала нет.
– Ну, домой так домой, – не стал возражать Михаил.
Он вышел к парковке перед зданием управления и направился к своей «девятке», которую пригнали опера, но наткнулся на «Мерседес», в котором сидела Мила. Девушка сиротливо дремала за рулем, ожидая его.
Михаил постучал в дверь, Мила открыла глаза, приветливо улыбаясь, опустила стекло.
– Я же сказал тебе, чтобы ты домой ехала.
– Я поехала, а потом вернулась. Не хочу домой. Дома страшно. Если только с тобой. Вдруг там кто-то сейчас есть?
– Все может быть.
Он инстинктивно коснулся рукой груди в том месте, где у него в кобуре находился пистолет.
– Я боюсь.
– Ну, поехали, если боишься.
Он мог бы предложить Миле переночевать у него дома, но квартира у него однокомнатная, и она может понять все превратно. В конце концов, она мужа сегодня похоронила, а он предлагает ей интимную обстановку. Да и квартира у него бедная, к тому же не убирался там давно.
Он махнул рукой на свою «девятку» и сел в «Мерседес».
– Могла бы позвонить, сказать, что ждешь. А если бы я на службе остался? У меня, кстати сказать, диван в кабинете.
– А ты куда собрался, домой? – тронув машину с места, спросила она.
Подвеска у «Мерседеса» мягкая, неровности на дороге почти не ощущались, и звукоизоляция такая, что можно было говорить шепотом.
– А куда еще?
– А кто там тебя ждет?
– Никто. Даже кошку завести не могу.
– Почему?
– А с голоду сдохнет. Почти неделю дома не был.
– А где ночевал?
– Говорю же, у меня диван в кабинете.
– Все время на диване?
– А что?
