грубияну.
К любому противнику нужно относиться как к равному себе, пока он поверженным флагом не ляжет к твоим ногам. Именно поэтому я отнесся к предстоящей схватке предельно серьезно. Не было во мне шапкозакидательской бравады, когда Серега занес руку для удара.
Он даже не пытался выяснять отношения на словах. Во-первых, это уже пройденный этап. Во-вторых, для того он и затевал ссору, чтобы подраться. А раз так, то я должен был держать удар.
Парень бил незатейливо. Оттянув кулак себе за ухо для размаха, пружинно метнул его в мою сторону. Я знал, что делать в таких случаях. Блок, захват, бросок или ответный удар. Но, увы, у меня не заладилось с самого начала. Удар оказался настолько быстрым и мощным, что пробил поставленный блок, и нос мой превратился в сгусток пульсирующей боли.
На ногах я удержался и, более того, смог схватить ударную руку противника, но, увы, удержать не смог. Серега оказался искусным и очень опытным бойцом, наделенным чудовищной силой. Вырвав из захвата одну руку, он ударил меня локтем другой, и точно в висок. Перед глазами лопнула ракета с фейерверком, шумный сноп искр ослепил мое сознание, накрыл меня с головой.
В этот раз противник смог сбить меня с ног. Я упал, а взбешенный парень попытался меня добить. Но ударил меня ногой сверху вниз, как будто хотел втоптать в пыль. И слишком долго поднимал ступню для замаха. Ударь он быстро и резко, я бы не смог отреагировать, а так успел вынести руки навстречу его удару.
Ногами он бил еще сильней, чем руками, и я не смог блокировать этот удар. Сотрясающая боль в животе скрутила меня, и непонятно, каким образом я сумел удержать ударную ногу противника. И еще более удивительным казалось то, как повел себя в этой ситуации Серега. Он мог бы поднапрячься и вырвать ногу из захвата. Мог бы навалиться на меня, в падении ударив рукой в лицо. Были и другие эффективные способы освободиться от захвата, но он выбрал самый глупый. Встав на меня захваченной ногой, он поднял свободную, чтобы в ударе наступить на меня. Чтобы лишить его равновесия, мне оставалось всего лишь дернуть плененную ногу. Так я и поступил.
Серега упал так, что его нога оказалась у меня под мышкой. Мне оставалось только просунуть лучевую кость левой руки под ахиллово сухожилие противника. Правую руку подвел под свою левую, взяв их в замок, левое плечо отвел назад, оттянул носок захваченной ноги… От боли Серега взвыл как раненный белый кит. А я продолжал удерживать его, причиняя ему невыносимые муки. Сейчас я не видел иного выхода, как вывести его из борьбы. Слишком сильно мне досталось – перед глазами все плывет, в голове мешанина из падающих листьев сознания, желудок выворачивается наизнанку. Но сейчас парень потеряет сознание, и тогда я смогу избавиться от него.
Но еще до того как Серега лишился чувств, на меня набросился его дружок. Все-таки решился меня атаковать. Мне ничего не оставалось делать, как бросить одного противника и переключиться на другого. К тому моменту как парень замахнулся для удара, я успел встать на ноги. А вот закрыться не смог. Зато повернул голову так, что кулак прошелся касательно по щеке. И хотя это было больно, на ногах я удержался и врезал парню в ответ. Это был удар в стиле деревенского бокса – размашисто, от всей души. Правой, левой, еще одна корявая двойка, третья…
Я гонял противника по придорожному пятачку до тех пор, пока он не упал и не задрал вверх руки в знак своего поражения. Но к этому времени поднялся Серега. Он снова набросился на меня, но в этот раз я, не просто разогретый, а разгоряченный боем, не позволил ему измываться над собой. Уклонившись от встречного удара, я провел ответный, а пока парень тряс отбитой головой, сгреб его в охапку и швырнул через себя так, что в падении он крепко приложился головой к ступеньке крыльца. И сам я ударился, но это не стало для меня помехой. Приподнявшись с земли, я спиной навалился на Серегу и локтем проверил на прочность его шейные позвонки.
Затем я стоял у входа в летнее кафе и смотрел, как Серега поднимается с земли. Его дружок помогал ему встать на ноги, а он смотрел на меня – дико и зло, но с какой-то уже покорностью во взгляде. Так скалит клыки молодой сильный волк, проиграв сражение старому вожаку. Он еще рычит и злится, но уже признает чужую и к тому же законную силу.
Разбитый нос болел так, что из глаз сами по себе текли слезы. К тому же я пальцами зажимал ноздри, из которых лилась кровь. Словом, у меня не было никакого желания встречать повторную атаку на кулаках, поэтому правую руку я держал на рукояти своего пистолета, чуть высвобожденного из кобуры. Будет чем отпугнуть, если ребятишки снова полезут в драку. Стрелять, конечно, не стану, но на пушку, как говорится, возьму.
Но, похоже, Серега не собирался брать реванш. Видно, что не боец он сейчас: на ногах еле держится, взгляд потухший, не видать в нем огоньков, порожденных высоким напряжением боевого духа. А его дружок и вовсе тянул его к машине, стараясь не смотреть мне в глаза.
Я ожидал услышать нечто вроде «мы еще встретимся», но парни молча забрались в машину и уехали.
Глядя вслед отъезжающей машине, я нашарил в кармане носовой платок. Вернулся за столик, задрал вверх голову, чтобы остановить кровь.
– Больно? – вкрадчиво спросила Арина.
– И больно. И глупо. Вот скажи, чего я добился? – спокойно, без всякого душевного надрыва спросил я.
– Ты вырос в моих глазах.
Банально. Но ведь вся история взаимоотношений мужчины и женщины сплошь и рядом состоит из таких вот банальностей. Драки, убийства, заговоры, войны – все в этой куче, на вершине которой возвышаются победители и под которой погребены проигравшие. И как бы я ни старался убедить себя, что совершил глупость, мне все-таки было приятно осознавать себя на вершине успеха, наградой за который могла стать Арина.
В ответ я гордо промолчал. Зачем слова, если вся значимость события была заключена в одержанной победе. Триумфаторам вовсе не нужно быть ораторами: и так все ясно…
Глава 5
Я остановил машину на перепутье двух дорог. Одна – галечная и ухабистая – вела прямо и вниз по склону к большому селу на прибрежной равнине. Другая – узкая и асфальтированная – тянулась вправо, к оврагу, пересекала незатейливый, но с виду надежной конструкции мост, а затем поднималась вверх по косогору, где в окружении голоствольных сосен гнездился нужный нам дом с башенками.
Четыре башенки с темно-красными черепичными шпилями, а посредине – одна большая башня с парапетом зубцовых бойниц на верхнем срезе, с конусным куполом и флюгером. Мне показалось, что в одной из бойниц в лучах заходящего солнца блеснуло стекло. Возможно, кто-то наблюдал за нами – либо через подзорную трубу, либо через прицел снайперской винтовки.
Мне приходилось видеть новомодные дома в готическом стиле, но все они, как на подбор, казались мне забавным сочинением на тему давно ушедшей эпохи. В одной строчке – белоснежная минеральная облицовка, в другой – декоративные фахверки, в третьей – пластиковые окна и современные крыши с водосливом. И уж точно ни одно из таких строений не произвело на меня гнетущего впечатления. А тут я вдруг почувствовал себя еретиком перед лицом святой инквизиции: слишком уж убедительным показался мне этот эрзац средневекового замка. Казалось, особняк был сложен из тяжелых блоков, настолько тяжеловесным и массивным казалось это строение. Стены серые, не отделанные даже облицовочным кирпичом, не говоря уже о декоративном камне. Оконные рамы деревянные, изготовленные, возможно, из обычной сосны или даже лиственницы, но мне казалось, что их вырезали из дуба. И крыша у дома из настоящей черепицы, как будто снятой с какого-то средневекового замка в Европе и привезенной сюда, в российскую глушь.
Башенки я заметил и на стыках стен, окружавших дом. Это были именно стены, а не просто забор – высокие, тяжелые, монолитные. Ни дать, ни взять, крепость, по всем правилам средневекового искус-ства вознесенная на вершину косогора. И если стены настолько крепкие, как мне казалось, то засевшую за ними группу вооруженных людей можно было взять только штурмом. Взвод спецназа, как минимум, и лучше с вертолетом…
– Серьезный домик у твоего Гарика, – озадаченно потер я кончик распухшего носа.
И даже боли не почувствовал, так одолело меня раздумье.
