машине находится враждебный разведчикам элемент...
Автобус остановился недалеко от места, где залегла ударная часть разведгруппы. Четыре пары глаз напряженно наблюдали, как из машины выходят бородатые джигиты в камуфляже и с автоматами. Но их расслабленные и даже, можно сказать, беспечные движения наводили на мысль, что они ведать не ведают о затаившейся среди камней опасности.
Боевиков было шестеро. Вышли, потянулись, разминая отекшие чресла, справили нужду. Мрачного вида приземистый бородач с глубоким шрамом над правой бровью что-то сказал молодому парню с черными холодными глазами. Тот явно рисовался под американского спецназовца из дешевых видеобоевиков – разведенные в стороны ноги, автомат, крышкой ствольной коробки упертый в плечо, черный жилет с разгрузкой. Только вот висевший на поясе кинжал в инкрустированных ножнах не соответствовал создаваемому образу, что, впрочем, того ничуть не смущало. Он важно кивнул в ответ и с хищной ухмылкой на безусом еще лице зашел в салон.
За ним потянулись еще два боевика... Если бы они просто зашли и вышли из автобуса, но нет, эти твари вытащили оттуда трех связанных русских солдат, словно мешки с трухой, швырнули их на землю.
Солдаты еще до того были жестоко избиты – живого места на них не было. У одного была перевязанная нога, у другого рука – повязки чуть ли не черные от крови и грязи. Чеченцы хором загоготали, собрались в круг и принялись методично обрабатывать пленников ногами.
– Спокойно! Спокойно!
Командир группы призывал к спокойствию, но Радик слышал, как дрожит от возмущения его голос. Группа смогла бы нанести сокрушительный удар по боевикам – силы и средства для этого имелись. Но группа была нацелена на выполнение конкретной боевой задачи – нельзя было вмешиваться в ход столь жутко развивающихся событий.
Чеченцы перестали избивать солдат, но круг не разомкнули. Тот самый молодой боевик а-ля американ профи схватил одного пленника двумя руками за голову, оторвал от земли, рывком поставил на колени. Радик видел ужас в глазах солдата. Это был предсмертный ужас – дикий, безумный, парализующий. Пленник чувствовал приближение смерти, и он не ошибся. Чеченец стоял сзади, одной рукой он задрал голову бойца, второй неожиданно быстро вытащил кинжал из ножен и уверенным движением молниеносно вскрыл парню горло. Фонтан крови, предсмертный хрип – все это намертво и шокирующе врезалось в сознание.
Чеченец зарезал русского солдата с такой легкостью, как будто это был баран, а не человек. И, судя по всему, останавливаться он не собирался. Оторвал от земли второго солдата, занес над ним окровавленный кинжал...
Радик и сам не понял, зачем он выстрелил в поднятую руку. Надо было бить на поражение, он почему-то решил сначала обезоружить противника... Прибор бесшумной стрельбы заглушил звук выстрела и никак не повлиял на его точность. Пуля вошла чеченцу в запястье. Он выронил кинжал, но, хватаясь за простреленную руку, проявил невиданную прыть. То ли инстинкт самосохранения швырнул его под автобус, то ли быстродействующим сознанием до этого дошел – так или иначе повторным выстрелом Радик достать его не смог.
Зато другие боевики не были столь расторопными. А по ним стрелял не только Радик. Бесшумные автоматы «ВАЛ» создали самый настоящий вал огня. Чеченцы ответили несколькими нервными бестолковыми выстрелами – в белый свет как в копеечку. На этом их боевой путь был закончен...
– Третий, ну какого хрена! – обращаясь к Радику, выкрикнул в эфир командир.
Его голос был полон гнева, но в нем не было возмущения. Командир сам понимал, что допустил промашку, позволив чеченцам зарезать пленника. Сразу нужно было с ними кончать...
– Третий, Четвертый! Забрать пацанов! Группа, приготовиться к отходу!
Командир принял решение выводить группу из засады. Все правильно: место засвечено, возможно, на базу боевиков поступил сигнал о внезапном нападении... А сигнал этот мог подать тот самый боевик, который и зарезал пленника. Радик не обнаружил его среди убитых. И окрест нигде его не было. Судя по всему, он пролез под автобусом и скатился вниз по крутому обрыву... Возможно, разбился. Возможно, нет... В любом случае надо было уходить...
Война шла полным ходом, но кто-то шибко умный наверху принял решение вывести из Чечни разведотряды от бригад Московского, Сибирского, Уральского, Забайкальского и Дальневосточного военных округов. В зоне боевых действий остался отряд специального назначения Северо-Кавказского округа. Тиховский спецназ также вернулся к месту постоянной дислокации.
Нельзя сказать, что Радику это нравилось. Он человек военный, и пока идет война, он должен воевать. Но с начальством, как известно, не спорят...
И вот он снова в расположении своей бригады. Конец августа, тепло, мирное небо над головой. Расслабуха... А сейчас он отправится к Ларе: соскучился по ней. Обрадовать ее надо – своим появлением и новым званием: на днях очередной звездочкой на погон уважили.
Он не сообщал ей, когда вернется домой. Поэтому его появление должно было стать для нее неожиданностью. Как же она обрадуется... В предчувствии торжественного момента Радик нажал на клавишу звонка. И с удивлением уставился на парня, который открыл ему дверь. Суровые черты лица, майка-безрукавка обтягивает мускулистый торс, шорты открывают мощные волосатые ноги...
– Э-э, а что, Лариса здесь не живет? – опешил Радик.
Парень напряженно смотрел на него. Ох, как не нравился ему этот взгляд.
– Почему не живет? Живет... Мы вместе живем... А ты Радик?
– Да я-то Радик. Ты сам-то кто такой?
Он не мог поверить в то, что его Лара может жить с кем-то, кроме него. Это противоестественно...
– Яша меня зовут... Шел бы ты отсюда, лейтенант, а?
– Во-первых, старший лейтенант. Во-вторых, кто ты такой, чтобы меня посылать?
Радик уверенно шагнул в дверной проем, плечом оттолкнул Яшу. Но тот вдруг решил его остановить, запоздало схватил его за рукав куртки. И тут же сам схватился... за свой расквашенный нос. Только сейчас до него дошло, что спецназовец ему не по зубам.
– Ой-ё! – приседая на корточки, взвыл он.
В этот же момент из комнаты выскочила Лара. Красивая, ухоженная – как будто только что из дорогого салона красоты, яркая, благоухающая, в коротком облегающем платье.
Она обеспокоенно глянула на Яшу и возмущенно уставилась на Радика.
– Зачем ты его ударил? – на повышенных тонах спросила она.
– Во-первых, здравствуй, – осуждающе-презрительно усмехнулся он.
– А-а, здравствуй... – растерялась она.
– Что, не ждала? Дружка себе нашла...
– Яша не дружок, он мой муж...
Радик глянул на безымянный палец ее правой руки. Золотое обручальное кольцо.
– И мне ничего не сказала...
– Я хотела, но мы подумали, что не надо.
– А надо было бы. Надо. Предупредить надо было. А если бы я со всей силы ударил? – спросил Радик и кивком головы указал на парня. – Я же убить его мог... Понимаешь, убить!..
– Убить?!.. Да, ты бы мог... – вынужденно согласилась Лара. И просительно посмотрела на своего муженька. – Яша, нам надо объясниться...
Яша все понял. Умылся и убрался из дома.
– Ты бы мог убить, – глядя куда-то в сторону, повторила Лара. – Ты такой, что мог бы... Радик, ты жестокий человек... Снаружи ты хороший, а изнутри ты как тот зверь...
– Я не зверь. Я солдат...
– Я понимаю, но... Боюсь я тебя, Радик. Я очень тебя боюсь...
Она и раньше это говорила. Сразу после того сказала, как он разобрался с трупами артемовских головорезов. Больше разговор на эту тему не заходил. Но Лара всем своим видом говорила, что Радик ей больше не нужен. Загрустила, перестала следить за собой, располнела. Словом, она вела себя с ним так же, как со своим отчимом, которого боялась. Нарочно не ухаживала за собой, чтобы Радик на нее не зарился. А он не отступался от нее, продолжал жить с ней в надежде, что все само собой образуется...
На свои места все встало уже после того, как он ушел на войну. Лара снова расцвела, сбросила вес и
