Кристина была в замешательстве... Она любила своего мужа, а когда он хотел, без колебаний подпускала его к своему телу. Ну, лысый он, ну, жирненький и рыхлый – что с того? Когда по-настоящему любишь мужчину, не важно, красавец он или нет. Так думала она раньше. Так заставляла она думать себя сейчас, чувствуя, как Викентий расстегивает нижние пуговички ее пеньюара... Она, конечно, уступит. Но не будет удовольствия. Она была уверена, что не будет... Разве что не поворачиваться к Викентию, так и остаться лежать спиной к нему. Пусть он делает свое дело, а она будет представлять Трофима на его месте...
Этот парень и раньше волновал ее воображение. Далеко не так сильно, как сейчас, но все же ей очень захотелось глянуть на него, когда он вдруг пожаловал к ней в гостиницу. Узнала, что для него сняли номер, договорилась с администратором – та позвонила ей, когда постоялец взял у нее ключи, вышла к этажной дежурной... Трофим ее удивил. Она помнила его симпатичным, но неоперившимся еще птенцом, а в тот день увидела перед собой настоящего орла – пугающе черного, грозного и сильного. И ее ничуть не смутил несмываемый отпечаток долгих лет, проведенных в неволе, уголовное прошлое и такие же виды на будущее. Зато в душе возникло сильнейшее напряжение, которое превратило ее внутренний железный стержень в мощный магнит. Но не Трофим стал к ней липнуть, а наоборот – ее неудержимо потянуло к нему. Возможно, она бы не устояла, но та девка, что была с ним...
С этой девкой Трофим скрылся в номере, понятно зачем. Из-за нее Кристина почувствовала себя старухой у разбитого корыта. И такая досада за душу взяла, что ноги сами понесли ее прочь от Трофима... Но ладно, если бы стихийная ревность удержала ее от соблазна, так нет, она еще больше раззадорилась. В ту ночь Кристина места себе не находила, представляя Трофима в объятиях какой-то дешевки...
А сегодня Трофим вонзил ей нож в сердце. Нет, чтобы домогаться ее, он заявил, что собирается ехать с ней в Москву – к своей Полине... Кристина бросила все, примчалась в Чернопольск – якобы из-за комнаты в коммунальной квартире. Трофим не дурак, он должен был понять, что она сошла с ума и с ней можно делать то, в чем она отказывала ему в прошлом. А он в Москву, к своей девке...
Да, она сошла с ума. Жила себе спокойно, даже не пытаясь искать развлечений на стороне, а тут словно мешком по голове...
Сейчас Трофим нежится в объятиях пусть и затасканной, но молодой Полины, он целиком в ее власти, а она со своим старым и, чего уж греха таить, дряхлым Викентием... Пусть он делает свое дело, наверняка это не займет много времени, а она будет думать, что это Трофим... Может, она еще и не сошла с ума, но уже на грани умопомешательства...
Викентий долго ворочался, прежде чем смог. Несколько быстрых толчков вялого накала, и на этом все.
– Что с тобой? – отдышавшись, спросил он. – Ты как неживая.
– А что, уже все? – не поворачиваясь к нему, спросила Кристина.
– Да, представь себе! – обиженно протянул Викентий.
– Тогда ой! – усмехнулась она.
– Ты что, издеваешься? – возмутился он.
Кристину встряхнуло изнутри так, что мозги встали на место. Она повернулась к нему, неуверенно обняла одной рукой:
– Извини, сама не знаю, что на меня нашло...
– Не знает она, – недовольно буркнул он. – А кто знает?
– Устала я сегодня, день был бешеный...
– Устаешь, возьми отгул. Тебя же никто не заставляет работать на износ... И вообще, женщина должна дома сидеть...
– И детей рожать.
– И детей рожать, – машинально повторил Викентий. – Детей рожать?!. Это что, упрек? Ты же прекрасно знаешь, что я не могу... Ну, я же тебе говорил, что меня однажды жестоко избили уголовники... Лучше бы мне почки отбили, чем это...
Он действительно рассказывал, что в далеком прошлом, когда впервые попал за решетку, с ним случилась беда – какие-то бешеные отморозки отбили ему яйцевидные мужские принадлежности. С тех пор у него проблемы... А как всякой женщине, Кристине хотелось иметь детей. И чем дальше от тридцатилетнего рубежа, который она переступила два года назад, тем острей это желание. Ведь еще совсем немного, и стать матерью не позволит возраст...
– Трофима тоже, наверное, били... – подумала она.
– Трофима?! – встрепенулся Викентий.
Только сейчас до нее дошло, что свою непрошеную мысль она произнесла вслух. Пришлось изобразить недоумение.
– Какого Трофима?
– Это ты у меня спрашиваешь?.. Что у тебя с ним?
Викентий оттолкнул ее от себя, вскочил на ноги, набросил халат на голое тело и нервными шагами стал мерить комнату.
– Ничего... Да, я действительно что-то сказала про него... Потому что подумала... Он же тоже в тюрьме был, как и ты...
– Жиха тоже там был. Почему ты про него не вспомнила?
– А-а, дело в том, что я Трофима недавно видела. Случайно. Жиха его в нашей гостинице поселил...
– Я знаю, у Жихи к нему какой-то интерес... Значит, ты встречалась с ним.
– Я не встречалась. Говорю же, случайно его увидела... Да он не один был, с девушкой, можешь у этажной дежурной спросить...
– А чего ты так разволновалась? – кипятился Викентий. – Чего ты оправдываешься?.. Если оправдываешься, значит, виновата!
– Дорогой, ты стареешь! Раньше ты не был таким нервным! И Трофим тебя так не раздражал. Хотя ты знал, что он бегал за мной...
– И за мной тоже, с топором... Да, раньше у меня нервы были крепче. Да, я старею... И я очень боюсь тебя потерять!
– Но ты же знаешь, что я тебя ни на кого не променяю...
– Раньше ты сначала говорила, что любишь меня, а потом уже – ни на кого не променяешь...
– Ты цепляешься к словам!
– А ты думаешь о своем Трофиме!
– О своем?!. О моем Трофиме? Ты что, даришь его мне, да? Он что, теперь мой?
– Да нет, это ты цепляешься к словам!
Этот всплеск эмоций можно было сравнить с пушечным выстрелом по ледяной верхушке нервной системы – раздражение снежным комом обрушилось на сознание, и Кристина взбунтовалась.
– Ну знаешь, всему есть предел!
Она тоже поднялась с кровати, вышла из спальни и заперлась в одной из гостевых комнат... Надоело. Все надоело!..
Глава 14
Мигунок разговаривал с Трофимом, но смотрел куда-то в сторону. Как будто прятал глаза, как будто боялся в чем-то признаться. Важный, неприступный, казалось, его утомлял хороший тон, каким он должен был говорить с Трофимом. Его больше устраивал тон, каким начальник выговаривает подчиненному. И он постепенно скатывался к нему, понимая, что делать этого нельзя.
– И надо было за эту девку подписываться...
Трофим понимал причину его раздражения. Он сам попросил Мигунка отправить в Москву трех парней, чтобы те поговорили с беспредельным петухом, кидающимся на Полину. Те все сделали как надо – нашли насильника, объяснили, что можно делать ему в этой жизни, а чего нельзя. А чтобы он как следует все уяснил, поставили печать – сначала одну, ногой по печени, затем вторую – по ребрам, а дальше удары посыпались как из рога изобилия. Как итог, забили его до смерти, а по пути домой их нагнал микроавтобус с омоновцами... Бедолаги сейчас в Петрах сидят, еле живые, по подозрению в убийстве. Вот-вот им предъявят обвинение...
