– Блин, так ведь и спиться можно, – подумал я вслух, взяв с журнального столика фляжку с коньяком.
Этого добра у меня достаточно. Может, и не самого высокого качества, зато целый ящик. Костя хоть и козел, но за презент ему спасибо. В конце концов, я из-за него чуть не погиб…
Ящик с коньяком доставили еще в начале прошлой недели, курьером на дом. Одна бутылка осталась… Если бы Костя хотел избавиться от меня, он мог бы просто подсыпать в коньяк отраву. Значит, не хочет брать грех на душу. Значит, не нарочно отправил меня в бункер… Хотя все может быть. Муж бывшей жены – это вам не сладкий подарок от Деда Мороза…
Я сделал несколько глотков, дождался, когда коньяк согреет кровь и размягчит нервы. Тело расслабилось, сознание настроилось на приятную легкость бытия, веки потяжелели, потянуло в сон… Так не хотелось напрягать свою волю, чтобы стащить себя с постели! Но у меня распорядок, у меня принципы, которым нужно следовать, чтобы не опуститься. Хочешь не хочешь, а нужно вставать, приводить в порядок себя и квартиру.
Сначала в душ. По пути в ванную делаем несколько размашистых движений руками. Мысленно. Чтобы размять плечевой пояс. Опять же мысленно… Но через порог душевой кабинки я переступаю реально, закрываюсь, включаю холодную воду. Но не очень-то она и холодная. Все-таки лето на дворе. Вот зимой будет самое то – одной секунды хватит, чтобы проснуться. А сейчас сонное состояние не торопится покидать меня. Может, ему понравилось принимать душ?
Прохладную воду сменила горячая. Контрастный душ худо-бедно взбодрил меня. И щетину на лице я распарил, после чего начисто выбрился, спрыснулся одеколоном. Говоря иначе, довел себя до идеального состояния – слегка пьян и до синевы выбрит. А то ведь могло быть и наоборот – слегка выбрит и до синевы пьян, – но я так не хочу.
Волосы у меня густые, черные; в парикмахерской я был совсем недавно – длина у них нормальная, так что мучиться с ними не нужно. Смочил пятерню гелем, сделал несколько быстрых движений, так сказать, против шерсти, и на этом все. Волосы скоро высохнут, а мокрый эффект останется. И расчесываться совсем не обязательно, хотя про массажную щетку я все-таки забывать не стал. Раз-два, и прическа готова…
Завтрак у меня простой. Творог, сметана, немного меда и черничного варенья – и вкусно, и кости крепче становятся. Не зря же мой череп выдержал удар увесистого камня…
После завтрака – не самый приятный момент: пылесос, влажная тряпка… Как-то мы с Наташей, последней моей женой, купили моющий пылесос. Вначале все хорошо было, а через полгода у нас вздулся ламинат на полу, и пришлось делать ремонт. Пар, оказывается, подавался на пол под давлением, отсюда и весь этот сыр-бор…
Пылесос этот я при разводе хотел отдать Наташе. Из вредности. Вдруг ее новый муж решит им воспользоваться… Не знал я тогда, что в доме ее нового мужа и встроенная пылесосная система есть, и горничная, которая едва справляется с четырьмя сотнями квадратов жилой площади. И паркет на полах там такой, что не вздуется…
А я ведь должен был догадаться, что новый мужчина моей третьей жены – человек обеспеченный. Так уж повелось, что сначала Оксана вышла за состоятельного господина, затем Ирина на законных основаниях вселилась в двухуровневые апартаменты в элитном доме на Софийской набережной… Впрочем, две случайности – это еще не закономерность. Но после того, как Наташа вышла замуж за богатенького, я понял, что приношу своим женщинам счастье… на стороне.
Одно утешало – что не меня бросали, а наоборот. Сначала я изменял своей женщине, и только тогда у нее начинался новый роман… Хотя чего уж тут утешительного? Нехороший я человек. И глупый. Жил бы сейчас с Оксаной, просыпался бы вместе с ней по утрам, вместе бы завтракали, после чего разъезжались по своим делам, а по вечерам снова были бы вместе, я бы проверял у Катюши уроки… Да и с Ириной было не так уж и плохо… С Наташей похуже, но тоже ничего… Но теперь у них у всех мужья, и я для всех остался в безвозвратном прошлом.
С Оксаной мы жили на съемных квартирах, а накануне развода с Ириной мне выделили двухкомнатную квартиру из старого фонда. Типичная «хрущевка», зато я смог оформить ее в собственность. Ремонт здесь не ахти какой, и мебель далеко не самая лучшая, зато все свое, и никто не придет и не скажет, что надо срочно съезжать, потому что нашлись более состоятельные жильцы… Плохо то, что самому приходится наводить здесь марафет.
Впрочем, генеральная уборка на сегодня не запланирована, поэтому я всего лишь навел порядок на кухне после завтрака, заправил постель в спальне и вскользь прошелся щеткой пылесоса по коврам в комнатах; влажной тряпкой протер телевизор, журнальный столик, подлокотники дивана и кресел в гостиной. На этом все и закончилось.
В мягком спортивном костюме я лег на диван перед телевизором. Отпуск у меня, к тому же и заказов, в общем-то, нет, так что имею полное право полежать в свое удовольствие. Поваляюсь немного на диване, может, подремлю пару часиков, а потом и за компьютер можно перебазироваться… А вечерком неплохо бы по городу прогуляться. Парень я холостой, супружескую верность хранить некому, к тому же у меня давно не было женщины…
Но этим я займусь вечером. Сегодня. А может, и завтра. Если не перенесу ночной променад на более поздний срок. Что-то не хочется суетиться, если честно. Пороха в пороховницах еще с избытком, но нет уже того молодецкого запала, что прежде. Что-то тяжеловат я стал на подъем. И годы берут свое, и случайные женщины уже не заводят так, как раньше…
А сейчас ко мне под бочок забралась сладкая дрема, мягко меня обнимает, что-то ласково шепчет на ухо, охмуряет, убаюкивает. Сейчас бы еще пару капель под язык…
Но только я отвинтил пробку на фляжке, как в дверь вдруг позвонили… Не иначе как черт кого-то принес. Хорошо, если Ирина вдруг в гости решила зайти или Наташа. С ними это иногда случается. То одна по мне вдруг соскучится, то другая. Правда, всегда приходят с детьми – и чтобы я с ними увиделся, и чтобы сдерживающий фактор был: мало ли, вдруг захочется бурную молодость вспомнить, телесно-мышечную память освежить… С Наташей, чего уж греха таить, мы пару раз срывались. Это нашему с Ириной сыну четыре года, от него не спрячешься, а Лене всего два, ее спать уложишь и… Плевать я хотел на мужей своих бывших жен, но, как это ни странно, вспоминаю о случившемся без всякой гусарской гордости. Как будто в чужом корыте нашкодил…
Не поднимаясь с дивана, я переключил телевизор на выделенный канал от видеокамеры наблюдения, глазок которой находился над входной дверью. Изображение хоть и черно-белое, но настолько четкое, что я разглядел два запудренных прыщика под ухом у девушки. Ну, ее я рассмотрел. Большие чуточку раскосые глаза, острый, хотя и гармоничный носик, высокие скулы, четко очерченный рот… Что-то знакомое было в ее облике. Как будто где-то я уже видел эту девушку. Но где?
Камера смотрела на нее сверху, но и в этом ракурсе было видно, что роста она не самого маленького, худощавая, хотя и не сказать, что изящная. Плечи широковаты для женщины, ключицы чересчур развиты…
На плече у нее висела дамская сумочка – хотелось бы знать, что там? Вдруг шприц с цианидом или ядом кураре? Или даже пистолет…
Девушка по имени Что находилась сейчас под следствием. Экспертиза установила, что в шприце действительно находился сильнодействующий яд; значит, на мою жизнь и вправду покушались. Но киллер молчит, заказчика не сдает, потому что сама ничего не знает. Выпотрошены у нее мозги, никакой внятной информации в них. Кто она такая, откуда?.. Личность устанавливается, но пока никаких подвижек. Впрочем, Мурзин, может, что-то и узнал, но не считает нужным делиться со мной новостями. Я для него как кость в горле. Проглотить он меня не может, потому что нет никаких доказательств моей вины. А мою версию по- прежнему не может принять. Или не хочет. Вся его работа сейчас сводится к тому, чтобы спустить следствие по этому делу на тормозах. Впрочем, я ему не мешаю, поскольку у меня нет никакого желания лезть под землю… И даже синдром обостренной справедливости не может меня туда загнать. И даже благоразумие беспомощно перед моим страхом. Известно же, что лучшая оборона – это нападение. Мне нужно было защитить себя от киллера, но я боялся искать источник опасности под землей.
Один зомбированный киллер не справился со своим заданием – значит, в любое время мог появиться другой, чтобы все же закончить начатое. Поэтому я имел все основания подозревать незнакомую гостью в опасных намерениях. Отсюда и нежелание впускать ее в дом.
