– А стали необычными?
– Да.
– Психогенное зомбирование?
– Не только.
– Психотропное? Техногенное?
– Вы владеете ситуацией.
– Валера мне рассказывал про эту дрянь. И сам я читал. Но как-то не думал, что это можно к живым людям применить…
– К мертвым, к сожалению, нельзя. Мертвых мы не воскрешаем… Мертвые зомби только в кино.
– Да, но и живой зомби долго не живет.
Я злился, но вместе с тем и внутренне торжествовал. Даже не верилось, что я мог допрашивать воплощение таинственных злых сил, до которых и не чаял добраться. И никто не мешал мне, магической силой пытаясь поднять мою машину в воздух. И гипнотическая сила, которой обладал Гога, на меня не действовала.
– Я видел, в каком они состоянии. Они гниют заживо…
– Это особая категория… э-э, людей… Это наркоманы, они не могут жить без наркотиков, мы им помогаем…
– Чем вы им помогаете? Дезоморфином?
– Нет, дезоморфин быстро убивает. А наши люди живут долго. Мы заботимся о них… А то, что у них на лицах короста, да, это результат употребления наркотиков, но гниет только кожа…
– Я тебе сейчас голову оторву. Но это не беда. Тело же останется… Значит, наркоманов зомбируете, они на вас пашут, людей убивают… Зачем вам нужен был наш бункер?
– Это очень хороший бункер. Только он используется не по назначению. А мы устроили бы в нем настоящее бомбоубежище, чтобы запасов там было много, чтобы все установки работали. А они все разрушают, людей дурят…
Гога снова попытался посмотреть на меня, но я основанием ладони снова ударил его в подбородок, задирая голову.
– Сиди ровно, не дергайся!.. Людей они дурят… А вы, значит, благодетели. Шестерых на тот свет отправили… Остальных куда дели?
– Дело в том, что никто никого не собирался убивать. Просто напугать хотели. Чтобы в бункер больше никто не совался. Мы бы потом его к рукам прибрали… А наркоманы вышли из-под контроля, стали убивать…
– Не ври. Если бы они вышли из-под контроля, то убили бы всех. А они пятнадцать человек с собой утащили… Вам что, рабочей силы не хватает?
– Дело не в том…
– Сейчас ударю больно, – пригрозил я.
– Ну, в общем, да. Рабочей силы не хватает… Но мы, правда, хотели всего лишь напугать. А бригадира взрывом убило, и его помощника. Неправильно взрывчатку установили. Дверь вышибли, а сами… Некому было рабочими управлять, вот они и взбесились…
Я вспомнил, как, удирая из бункера, оказался в галерее аварийного входа. Там на полу лежал человек; я почему-то решил тогда, что это зомби, которого убило взрывом. И, оказывается, не очень-то и ошибся.
– Значит, это бригада рабов была, с бригадиром во главе…
– Не рабов – рабочих, – поправил меня Гога.
– Ну да, конечно… Зачем вы ходы роете? Бункеры между собой объединить хотите?
– Да… Есть такая идея. Есть секретное метро, но там охрана, сигнализация… Хотя мы все равно этими ходами пользуемся. Там есть вентиляционные каналы, коллекторы, довольно просторные…
– Зачем вам все это? Паутину под Москвой вьете?
– Паутину под Москвой?! Хорошо сказали. Да, паутину под Москвой.
– Зачем?
– Понимаете, все бункеры надо объединить, чтобы люди, ну, гражданское население Москвы, могли спастись там во время войны…
Разумеется, эта версия меня не устроила. Во-первых, звучала неубедительно. Во-вторых, она призвана была облагородить образ Гоги. Но я-то знал, с кем имею дело.
– Я тебя сейчас ударю. И очень больно.
– Ну, в этом есть своя выгода, – сменил пластинку пленник. – Бункеры под склады сдавать можно, под ночные клубы…
– Под казино, да?
– И под казино.
– Скоро все казино, к черту, закроют. А у вас под землей все работать будет.
– Вы исключительно догадливый человек…
– Еще раз посмотришь на меня, разобью нос. Будешь кровью обливаться и в потолок смотреть…
– Не надо, я все понял!
– Что еще за выгода?
– Ну, камня много, когда твердую породу грызем, а это щебень, в Москве тысяча рублей за тонну. А тонна – это совсем чуть-чуть… С транспортировкой, правда, не всегда гладко выходит, но все равно мы внакладе не остаемся…
– И много зарабатываете на этом?
– Ну, не так чтобы очень, но затраты все-таки окупаются…
– И сколько у вас рабов?
– Э-э… Много…
– Я пропавших людей разыскиваю, работа у меня такая. И знаю, как много их пропадает. Очень много… Теперь я знаю, где их искать. Если кто жив остался…
– Нет, нет, все живы. Мы заботимся о своих людях…
– Не люди они для вас, а рабы. И Вика могла бы рабыней стать. А ее брата вы уже рабом сделали… Где сейчас Валера?
– С ним все в порядке, он парень умный, работает в лаборатории…
– В какой лаборатории?
– Ну, всякое там разное…
– Наркотики?
– Ну, нет, конечно… Валера обслуживает пси-генератор. Аппарат часто ломается, он специалист по технике…
– Пси-генератор?!
– Да, это мощный СВЧ-излучатель, импульсы которого вызывают акустические колебания в мозгу. Знаете, можно вызвать легкий сон, а можно полностью стереть сознание…
– Мне приходилось общаться с жертвой ваших экспериментов, – сказал я, вспомнив про девушку по имени Что.
– Какие эксперименты? О чем вы? Методика техногенного воздействия на психику человека отработана еще в советское время. И наша установка – наследие коммунистического прошлого. Мы нашли ее в заброшенной секретной лаборатории, восстановили, не более того. А вы говорите, эксперименты… Знаете, что такое подпороговая аудиостимуляция? Одна аппаратура записывает музыку, другая накладывает на нее словесный текст, замедленный в пятнадцать раз. Вы слушаете эту музыку, танцуете под нее, но текст не слышите. Он воспринимается вашим подсознанием, требует от вас покупать пепси-колу, и вы делаете это, хотя обычный русский квас вам нравится больше… А эффект «двадцать пятого кадра»?..
– Ну, лучше пить пепси-колу, чем гнить в ваших подземельях… Впрочем, эта участь мне вроде бы не грозит. Вы собираетесь меня просто-напросто убить.
– Мы могли бы договориться.
– Не получится. Слишком много я знаю.
– Что вы знаете? Что под землей существует жизнь, отличная от наземной? Так об этом все
