– Мне должно быть страшно.
– Почему?
– Ну ты же запросто можешь увести меня от жены.
– Зачем это мне?.. А ты что, хочешь уйти от нее?
– Только к тебе...
– Бурлаков, мне кажется, что твоя наглость перешла все границы...
– У моей наглости нет границ. Тем и живу... Ну так что, мы идем сегодня в ресторан?
Антонина не ответила. Мягко взяла его за руки, подняла их вверх. Лентой окрутила его грудь. Игнат натурально забалдел от ее прикосновений. Внутри все затрепетало, а в нижней части тела еще и затвердело. И, похоже, она заметила это, когда измеряла его в поясе.
Антонина сняла мерки.
– Какой костюм будем шить? Тройку? Двойку? Стандарт? Или какие пожелания...
– На твое усмотрение... Ну так что, мы идем в ресторан?
– Все так неожиданно, – замялась она.
– Короче, ровно в восемь я буду ждать тебя возле твоего дома на темно-серой «девятке».
– А если меня муж не отпустит?
– Какой еще муж?! – оторопел Игнат.
– Шучу, шучу, нет у меня никакого мужа. В ресторан я с тобой пойду, так уж и быть. Ты знаешь, где я живу?
– С родителями?
– Нет, квартиру снимаю. На Горького...
Она назвала адрес.
– Тогда ровно в восемь я тебя жду.
– А ты крутой, Бурлаков, – с нескрываемым интересом смотрела на него Антонина. – По-настоящему крутой. Сразу быка за рога берешь... Но я же тебе не бык. Я – женщина. И к тому же свободная женщина. А ты меня строишь, как солдат в армии. Ровно в восемь... А что там у тебя по расписанию ровно в десять?
– Утра или ночи?
– И то и другое?
– Расписание есть. Но все строго секретно... Как женщина ты можешь опоздать на пять минут. А как очень красивая женщина... Как очень красивая женщина ты можешь вообще не приходить. Все равно я буду тебя ждать...
– Как это вообще не приходить? – Взгляд ее кокетливо заискрился. – А как же твое расписание? Тем более строго секретное... Ладно, не буду нарушать его. Извини, Бурлаков, у меня дела.
Она сделала вид, что потеряла к нему всякий интерес. Только Игнат ей не поверил. Он понимал, что нравится Антонине. И никто не смог бы его в этом переубедить...
В школе ему тоже казалось, что у нее к нему есть симпатия. Но тогда ничего не получилось. Зато сейчас он сделает все, чтобы удержать ее возле себя. А Дольцева на свалку истории...
Антонина вышла из дома в пятнадцать минут девятого. Для очень красивой женщины это не опоздание. Скорее, наоборот.
Игнат повез ее в небольшой, но очень уютный ресторанчик. Зал на десять столиков пустовал. И вовсе не потому, что кабак страдал от нехватки посетителей. Просто сегодня ресторан был закрыт на спецобслуживание.
Это Лева наехал на владельца ресторана, заставил его работать сегодня исключительно на Игната. Лева прекрасно понимал, что Дольцев со своей сворой не разбит окончательно и еще способен на ответный удар.
Именно поэтому возле ресторанчика встала еще одна «девятка» с вооруженными бойцами. Выходило, что Игнат в этот вечер должен был не только отдыхать, но и служить приманкой для Дольцева.
Владелец ресторана уже был наслышан о новом рэкетирском авторитете Бурлаке. Поэтому лично обслуживал Игната. Угодливая улыбка, холопские манеры.
Игната он боялся. А восхищался Антониной. И это был отнюдь не показной восторг.
Год назад, в первый день на свободе Игнат представлял Антонину в кабаке за барной стойкой. Облегающее платье с блестками, распущенные волосы, туфли на длинной шпильке... Именно так она сегодня и выглядела. Потрясающее платье из тонкой шерсти обтягивало ее роскошную фигуру настолько, что можно было бы увидеть контуры лифчика и трусиков. Но Игнат их не видел. Потому что скорее всего их не было как таковых. От этой догадки кровь в жилах взыграла как молодое вино. Платье у нее развратное. Мало того, что чересчур облегающее, так еще короткое и декольтированное. По обнаженным плечам тяжелыми волнами растекались светло-русые волосы, на лебединой шее красовалось ожерелье – трудно было понять, настоящий это жемчуг или подделка. Игнату казалось, что настоящий... Короткое платье, туфли на высоком каблуке, и это при ее-то красивых длинных ногах...
Антонина соответствовала тому образу, который год назад рисовало ему опаленное зоной воображение. Соответствовала, но не совсем. Чего-то не хватало... А не хватало блудного огонька в глазах и дамской сигареты между пальцами. Но это дополнение скорее расстроило бы Игната, чем обрадовало. Так не хотелось, чтобы Антонина оказалась падшей женщиной. В чем он, кстати, ее и подозревал...
Зачем ей отдельная квартира? Дорогое ожерелье, сережки с брюликами – откуда у нее это?.. Один Дольцев чего стоил...
Игнат провел ее за столик. Директор принял заказ и исчез.
– Хорошо ты устроился, Бурлаков, – с легкой усмешкой на сочных губках сказала Антонина. – Индивидуальное обслуживание, владелец ресторана на побегушках...
– Жизнь нынче такая. У кого сила, у того и власть...
– Сила есть, ума не надо?
– Ну это как сказать. Без головы в нашем деле долго не протянешь. Реально без головы можно остаться...
– Какие страсти!
– Ну да, страсти-мордасти...
– И часто бывает по мордасти?
Похоже, Антонина решила его немного подразнить.
– Бывает и по мордасти...
– То-то я гляжу, зубы у тебя золотые... Или это дань моде?
– Какой моде?
– Зэковской. Все уголовники с этими, как их, с фиксами ходят...
Игнату не нравился ее тон.
– Ты хочешь сказать, что я уголовник, – стараясь унять растущее раздражение, спросил он. И сам же ответил: – Да, я уголовник. Уголовник я, да. Четыре года отмотал. Досыта баланды нахлебался... Скажи еще, что я и в школе подавал надежды. Сам хулиган, а отец убийца... А кто меня на свалку выбросил, кто? Дольцев? Дольцев. Я такой-сякой, а он хороший... А чем он лучше меня, а? Чем?
– Я разве говорю, что ты хуже, – смущенно сказала Антонина.
Она поняла, что перегнула палку. Но Игнат уже разошелся. И тормоза не в порядке...
– Но ты же не говоришь, что я лучше.
– Ты хочешь это слышать?
– Нет, я хочу это знать...
– А мне кажется, это нужно заслужить.
– А Дольцев это заслужил? Чем? Тем, что в ателье тебя устроил? Или чем-то другим...
– Бурлаков! – возмутилась она.
– Что, Бурлаков!.. Думаешь, я не знаю, что этот гад еще со школы к тебе клеился.
– Ну клеился, ну и что? Как клеился, так и отклеился...
– Хочешь сказать, что у тебя с ним ничего не было?
– Слушай, а кто ты такой, чтобы я перед тобой оправдывалась?
– По-твоему, я никто? – вспылил Игнат.
