уполномочивали заниматься этим делом, поэтому девушка могла смело послать их далеко. Но врожденная вежливость не позволяла ей этого сделать.
– Ну, вот мы и нашли вас, Нина, – грустно улыбнулся Ревякин.
– А вы меня искали? – распахивая перед ними дверь, спросила она.
В квартире порядок, все на местах, но неуютно. И натоптано здесь, и зеркала белыми простынями завешаны. И где-то бродит неприкаянная душа Димы Ковалькова.
– Да, с момента нашей первой встречи… Это мы посоветовали Диме увезти вас от Ры… От Глеба, скажем так, Батьковича, – усаживаясь на диван в гостиной, сказал Ревякин.
Богдан садиться не торопился. Ему бы квартиру осмотреть, вдруг что интересное найдет. Но пока лучше не суетиться.
– Помните историю с Карлсоном?..
– Да, конечно, – покраснела Нина.
– Извините, наверное, это сказано не к месту, – спохватился Ревякин.
Действительно, некстати сказано. Ведь Ковальков, как тот Карлсон, вылетел из окна. В штанишках, на которых не было моторчика…
– Тогда второй этаж был, а сейчас… Видно, судьба, – вздохнул Илья.
– Какая судьба? – с беспомощным возмущением посмотрела на него девушка. – О чем вы?
– Рожденный ходить летать не может. Это закон природы. А судьба в том, что круг замкнулся. Дима ходил к вам, когда вы жили с Рычаговым. Рычагов мог об этом узнать, поэтому Дима забрал вас к себе от греха подальше. А под горячую руку попал мой товарищ лейтенант Городовой. Рычаг его во всем обвинил. Пришлось Богдану отбиваться. Он отбился. Но после этого закрутилось, понеслось. Отбиваться пришлось еще и еще… И все потому, что судьба свела нас с вами, Нина. Мы, конечно, ни в чем вас не виним. Ни в коем случае! Но как-то странно все получается. Вы уехали, спасаясь от Рычагова, но Дима все равно погиб… Почему?
– Потому что вчера он очень много выпил.
– И поэтому выбросился из окна?
– Нет, он очень сильно переживал…
– Из-за чего переживал?
– Я следователю все уже сказала.
– Что вы ему сказали?
– Про историю с Рычаговым сказала. Что было, то и сказала…
– А что было?
– То, что Рычагов нас преследовал. И Диме пришлось защищаться. А лучшая защита – нападение… Это он убил Рычагова!
Нина шмыгнула носом, всхлипнула и закрыла лицо руками, склонив голову к коленям.
– Он сам это сказал?
– Да, напился и сказал… Сказал, что больше не может носить этот камень на душе…
– Но Рычагова убил совсем другой человек.
– Но его же кто-то нанял… Дима его и нанял.
– Значит, Диму замучила совесть?
– Пьяная совесть… Он очень много выпил…
Нина уже открыла голову и спину выпрямила. Сейчас она немигающим взглядом смотрела куда-то мимо Ревякина.
– Много выпил и стал перед вами каяться?
– Каяться? Передо мной?.. Да нет, он если каялся, то перед собой… А меня обвинил в том, что из-за меня пришлось убить Рычагова. Но я на него не в обиде… Я ему все готова простить…
Нина снова заплакала, закрыв лицо руками. Похоже, ложь давалась ей не очень легко… Богдан знал, кто такой Ковальков и чем он занимается. Не мог этот человек наложить на себя руки из чувства раскаяния.
– Что все? – спросил он.
– Что было и что могло быть…
– А что было?
– Всякое было… И ревновал он меня, и оскорблял, – с горечью, но колеблющимся взглядом посмотрела на Богдана девушка.
– А к кому ревновал?
– Да к каждому столбу!
– А у этих столбов есть имена?
– Мне кажется, вы забываетесь, – нахмурилась Нина.
– Да нет, не забываемся. Просто всякое бывает. Знал я один такой столб, пришел он к женщине, а тут муж из командировки возвращается. Он этого мужа из окна. А там девятый этаж, – с усмешкой сказал Ревякин.
– Не было у меня никого. И Диму так просто из окна не выбросишь. У него черный пояс по карате…
– Но ведь он же был в доску пьян, как он мог оказать сопротивление?
– Кому?
– Ну, тому, кто из окна его мог выбросить.
– А кто его мог выбросить из окна? – Нина недовольно смотрела на Ревякина.
– Вот это мы и хотели бы знать.
– Я не знаю, кто мог его выбросить, но из окна он выбросился сам…
– Где это было?
– В спальне… Он много выпил, пошел спать, а потом как заорет! Я убирала посуду, услышала, зашла в спальню, а он уже окно открыл. Я, говорит, Рычагова убил. На мне, говорит, его кровь…
Нина говорила четко, как будто заученно. Но неубедительно.
– И как это все происходило? – уже в спальне спросил Ревякин.
– Вот он открыл окно. – Нина показала, как это было. – Потом сел на подоконник. Вот оттолкнулся… Тут остались отпечатки его пальцев…
Действительно, на чистом стекле хорошо просматривались отпечатки человеческих пальцев со следами дактилоскопического порошка на них. Видно, здесь уже поработал эксперт.
Богдан осмотрел комнату. Идеальный порядок. Нигде ничего не валяется, ничто не указывает на следы возможной борьбы. Либо Ковальков действительно сам вывалился из окна, либо его выбросили в беспомощном состоянии. А может, и была борьба. Но у преступников могло быть время, чтобы замести следы. Они выбросили Ковалькова из окна, навели в квартире порядок и ушли. Но если так, почему Нина выгораживает их?
– Все это хорошо. Все сделано так, как будто Дима прыгнул сам. – Похоже, Ревякин рассуждал в том же ключе. – Следователь снял с вас показания, уже рассматривается версия самоубийства. Но ведь будет проведена экспертиза, и, возможно, мы установим, что Ковальков падал уже мертвым. Может, его сначала ударили по голове чем-то тяжелым, а потом он уже добивался об асфальт. Или ему сломали кадык. Или просто выключили ударом в сонную артерию. Поверьте, Нина, экспертиза творит чудеса. И если выяснится, что Дмитрия Ковалькова выбросили из окна, то вас привлекут за дачу ложных показаний и укрывательство преступления. Это пять лет лишения свободы… Вы очень красивая девушка, Нина, поверьте, в зоне вам придется очень трудно.
– Не надо меня пугать, – побледнела она.
– Я вас не пугаю, а предостерегаю. С огнем играть не так опасно, как с Уголовным кодексом… Может, вы чего-то боитесь? Может, вам угрожали?.. Если с Димой свели счеты какие-то посторонние люди, вы нам об этом скажите. Мы примем меры, найдем преступников… Или вы не любили Диму?
Нина вздрогнула так, как будто получила пощечину.
– Я?! Не любила Диму?! Нет, я очень его любила!..
– Тогда вы должны помочь ему на том свете. Если он предстанет перед богом как самоубийца, его отправят в ад. Он будет гореть в аду вечно… Вы же не станете отрицать, что ад существует?
– Ну, я не знаю, – замялась Нина.
