– И вам туда дорога светит. Если вы сбили людей с толку, если заставили считать Диму самоубийцей, тогда вас ждет ад.
– Но ведь он вправду сам выпрыгнул из окна!
– Выпрыгнул? Но вы же показали, что он вывалился из окна. Сел на подоконник и спиной провалился вниз…
– Ну, значит, оговорилась.
– Боюсь, что у вас много таких оговорок, – давил на нее Ревякин. – Боюсь, что путаетесь в своих показаниях… Кто убил Ковалькова?
Нина снова вздрогнула, как от пощечины, но со своего не сошла. Ковальков покончил жизнь самоубийством. Ревякин предложил ей защиту от угрожающих ей преступников, но и это не помогло. Нина твердо стояла на своем. Хотя ей никто и не верил.
В отдел оперативники вернулись с пустыми руками. И узнали, что их вызывает к себе начальник РОВД.
Измайлов что-то писал, когда они зашли к нему в кабинет.
– Где были? – не отрываясь от работы, сухо спросил он.
– В доме у Ковалькова.
– Зачем? Вам что, заняться больше нечем?.. Может, вам своей работы мало? Так я добавлю.
– Да как-то нехорошо получается, Евгений Павлович, – грустно вздохнул Ревякин. – Вчера Белкина созналась в убийстве Зонтика, и вчера же Ковальков убился. А он причастен к убийству Тараса и Зямы. Вот я и думаю, что его зачистить могли. Если мы на Белкину смогли выйти, то и на Ковалькова сможем. До Белкиной Шурин пока добраться не может, а до Ковалькова смог. И с Белкиной разберутся…
– Кто с ней разберется? – отложив ручку, разочарованно спросил Измайлов.
– Шурин.
– Опять двадцать пять?
– Ну, вы же знаете, что за всем этим он стоит.
– Что вам сказала сожительница Ковалькова?
– Сказала, что тот сам вывалился из окна, – с досадой ответил Ревякин.
– Потому что был пьян, так?
– Так.
– Экспертиза это уже подтвердила. Он был очень сильно пьян… Что еще вы узнали?
– Ну, якобы Ковальков раскаивается в убийстве Рычага.
– А он мог его убить?.. Эта его сожительница… – Измайлов заглянул в свои записи. – Нина Родионовна Леднева. С кем она жила до того, как сошлась с Ковальковым?
– С Рычаговым.
– И что мы имеем? А имеем мы классический любовный треугольник. Синус покончил с косинусом, а потом сам наложил на себя котангенс. Илья, ты как будто первый год работаешь в милиции, как будто не знаешь, что так бывает…
– Выходит, Рычагова заказал Ковальков?
– Я не знаю, что там выходит, но что Ковальков покончил жизнь самоубийством – это факт. А может, тебе еще один «глухарь» нужен на нашу голову?
– Почему «глухарь»? Я точно знаю, что Леднева что-то скрывает. Я опрошу соседей, узнаю, что происходило в квартире в момент убийства Ковалькова…
– Самоубийства, – поправил его Измайлов. – Это было самоубийство. И не надо ни с кем работать. Все, умер так умер… Ты меня понимаешь?
– Ну, понимаю.
– А вы меня понимаете, товарищ лейтенант?
– Понимаю, – с неприязнью глянул на Измайлова Богдан.
Он понимал, что начальнику РОВД хочется на пенсии сладко есть и мягко спать. Что ему не нужны кровопролития на улицах района. Но не мог простить его за то, что он вдруг принялся защищать Шурина. Ведь совсем недавно он был совсем другим. Все силы на Захаркина бросил, чтобы заказчика преступления найти. Все, об этом деле он уже не заикается, потому что по этой ниточке можно выйти на самого Шурина… И как с таким начальником служить можно? Шатко с таким служить, опасно…
– Разговаривал с начальником ГУВД. Он доволен проделанной вами работой. Раскрыто убийство Рычагова, Зонтикова. Мироедоев видит в этом вашу заслугу, товарищ капитан и товарищ лейтенант! – Измайлов торжествующе улыбнулся, но смотрел куда-то мимо своих подчиненных. – Тебя, Илья, приказом отдадут на майорскую должность в ГУВД, хотя останешься ты здесь. Будет представление, получишь майора, сделают обратный перевод. Ну, ты знаешь, как это делается.
– Это хорошо, – как-то не очень весело улыбнулся Ревякин.
– А тебе, Городовой, благодарность в грамоте от начальника ГУВД будет. На «старшего лейтенанта» рано выдвигать, еще половина установленного срока не вышла. Но ничего, мы-то знаем, какой ты опер. Хорошо у тебя получается. Так что давай дальше воришек лови!
Богдан промолчал. Хотелось сказать про Шурина несколько «ласковых» слов, но не хотелось слышать, как Измайлов будет сотрясать воздух.
Шурина велено было оставить в покое. И Ревякин отказался от работы с ним. Богдан его понимал – майором человек хочет быть. Но ведь ему досрочный «старший лейтенант» не светит, поэтому он мог позволить себе закинуть удочку в бандитское болото. Поэтому в тот же день он вышел на контакт со своим агентом Несмеяновым…
Глава 28
Сладкие губы, пьянящий аромат нежной, без единого прыщичка кожи, возбуждающий жар податливого тела… Невозможно оторваться от Нины, хочется еще и еще, но дела зовут. Вот-вот к дому должны подъехать бойцы. На полдень назначена «стрелка» с Мохнатым, и Шурин самолично должен поставить этого полудурка в стойло.
– Ты куда?
Ей тоже не хочется, чтобы он уходил. Ей тоже нравится
– Вперед, в поход, труба зовет!
Не хочется выбираться из теплой постели в осенний холод улицы, но делать нечего. Надо показать Коту, кто в этом доме хозяин. Пусть знает, как его босс умеет разруливать ситуацию. В следующий раз Кот сам поедет на «стрелку» с конкурентами, и эта наука ему очень пригодится…
– Возвращайся поскорей. Вместе с трубой, – сострила Нина, но сама же и покраснела, смущенная собственной непристойностью.
И еще очень возмутилась, когда Шурин сорвал с нее одеяло. Рукой грудь закрыла, ноги вместе свела.
– Не надо!
– Почему не надо? Мы же здесь одни.
Хорошая была у Димы квартира, но у него – лучше. И комнат больше, и обстановка покруче. И, главное, тепло в доме. Даже зябкая Нина может ходить по дому голышом. Может, но не хочет. Стесняется. Хотя такие вещи в постели вытворяет, что самому Шурину впору покраснеть…
– Я ухожу и хочу тебя сфотографировать. Буду вспоминать, какая ты у меня, и это будет меня греть.
– Ну ладно…
Она осталась лежать на спине, но бедра опрокинула вправо набок, а ближнюю руку выбросила влево. И попку выставила так аппетитно… А грудь нараспашку… И так ему вдруг снова захотелось разрушить своим телом эту чертовски возбуждающую позу, что пришлось брать себя за волосы и тащить в ванну.
