что Федор Васильевич помог нам выйти на убийцу Зонтикова. Стахов с ног сбивается, ищет, а мы раз, и нашли! Мы же хотим утереть нос Стахову…
– Так, Ревякин, спокойно! – Полковник вытянул вперед руку, закрываясь от Ильи раскрытой ладонью. – То, что мы раскрыли преступление, это очень хорошо. Но при чем здесь Шуринов?
– В том-то и дело, что ни при чем. Ему здесь Чикаго не нужен, потому он и помог нам установить убийцу. Чтобы мы не думали, что у нас в районе происходят бандитские разборки. Мы же на то и поставлены, чтобы за порядком здесь следить. А если порядка нет, кого за это винить?.. Евгений Павлович, можно я вам подробно все объясню? Можно мы поговорим об этом у вас в кабинете?
Ревякин взял Измайлова под локоток и чуть ли не силой потянул к двери. Тот глянул на него возмущенно и в недоумении, но все-таки вышел из кабинета. А Ревякин, закрывая дверь, многозначительно глянул на Богдана. Дескать, не зевай…
– Такая вот ситуация, Катя. У Федора Васильевича свои хитросплетения, у нас – свои. Одно переплелось с другим, появилась путаница. Вот и приходится выпутываться. Делаем все мы, но за твой счет. Тебе сидеть, а Шуринов будет на свободе гулять. Но нам это выгодно. Он со своими каратистами будет за порядком смотреть. Он обещал нам уличную преступность вывести…
– Только уличную? – с насмешкой спросила девушка.
– Рэкет, конечно, останется. Но ведь никто не жалуется, правда? Твой начальник не жалуется, нет? А ты еще с Шуриновым и спишь.
– Я люблю его, потому и сплю.
– И вину его на себя берешь. Вот что значит любовь… Жаль, что я не поэт, а то поэму бы написал. О безумной любви.
– Я свою вину на себя беру…
– Мне кажется, ты уже сама поверила, что Зонтика убила из ревности. Но ведь это не так. Мы оба прекрасно знаем, что это Шуринов его тебе заказал. Потому что Зонтик стоял у него на пути. Но ты не переживай, сейчас мы направим тебя на экспертизу, которая выявит твое душевное состояние на момент убийства. Если выявит, получишь год исправительных работ. Если нет, то сядешь по статье сто третьей – умышленное убийство без отягчающих обстоятельств. До десяти лет лишения свободы…
– А что, могут не выявить это сильное душевное волнение? – забеспокоилась Катя.
– Бывает и такое. Но ведь ты с повинной пришла. Поэтому получишь всего восемь лет.
– Восемь лет?
– Что, много?
– Не мало…
– Есть другой вариант: убийство по неосторожности. Лишение свободы до трех лет либо исправительные работы до одного года. Исправительными работами тут не отделаешься, но если сотрудничать со следствием, то можно получить три года условно. У тебя же судимости нет?
– Нет. А что значит сотрудничать со следствием?
– Признаться в том, как все было на самом деле. Шуринов дал тебе пистолет, попросил попугать Зонтика. Попугать, но не убивать. Но ты неосторожно нажала на спусковой крючок…
Богдан запнулся. Кажется, он спорол чушь. Катя неосторожно нажала на спусковой крючок. А потом последовал неосторожный контрольный выстрел в голову… Но сейчас логика важна поскольку-постольку. Сейчас гораздо важней сбить Катю с толку, заморочить ей голову, запутать.
– Но Федор не просил меня пугать Зонтика, – мотнула она головой.
– Правильно, он просил тебя его убить. Я это знаю. Но сейчас разговор не о нем, а о тебе. Надо думать, как тебе выкрутиться… Кстати, эта версия объясняет, где ты взяла огнестрельное оружие. За незаконное хранение пистолета ответит Шуринов, а не ты. За убийство в состоянии аффекта можно отделаться годом исправительных работ. Или даже условным сроком. Но как быть с огнестрельным оружием? Это уже другая статья, и от нее не отделаться. Но если оружие ты получила от Шуринова, то это все объясняет…
– А ему что будет? – задумалась Белкина.
– Он же просил тебя напугать Зонтикова. Он же не хотел, чтобы ты его убила… За оружие он, конечно, свое получит… Думаю, года на три сядет. Зато потом вернется к тебе. Потому что возвращаться больше будет не к кому. С женой он, я так понимаю, развелся, на тебе, наверное, собрался жениться… Освободится через три года и женится. На тебе.
– А чтобы он сел, я должна свалить все на него?
– Не все. А только то, что Зонтикова надо было напугать.
– Если я это сделаю, он от меня отречется…
– А если не сдашь его, если на семь лет сядешь, он от тебя не отречется?
– Нет.
– Сколько тебе лет?
– Двадцать один.
– А через восемь лет почти тридцать будет. А выглядеть будешь на все сорок. Потому что зона красоты не прибавляет. Она красоту портит. И здоровье разрушает, как физическое, так и душевное. Выйдешь ты старая, никому не нужная, а у Федора твоего жена молодая. И любовницы еще моложе…
– Вы же обещали год исправительных работ! – разволновалась девушка.
– Это если экспертиза признает… А если нет? К тому же до суда еще дожить надо. Ты знаешь, кто Рычага убил, вора в законе? Киллер убил, Шарков его фамилия. Шуринов его нанял, а мы его задержали. И что? Недавно в тюрьме повесился.
– Сам? – настороженно посмотрела на Богдана Белкина.
– Нет конечно! Заказали Шаркова. А ведь он Шуринова не сдавал. Точно так же, как и ты, из личных побуждений убил. А его все равно не пощадили. И тебя не пощадят… Ты же знаешь, кто такой Шуринов. Знаешь, насколько он опасен. Поверь, выручать он тебя не станет. Вслед за Шарковым пойдешь. И за Зойкой… Зойка Шаркову помогала, и ее за это убили… Шарков не признавался, что его Шуринов нанял. Если бы признался, мы бы его под свою защиту взяли, и воры бы нам помогли, потому что Шуринов Рычагова заказал, законного вора. А в тюрьме воры бал правят. А ты вора, Катя, убила. Пусть и не законного, но уважаемого. Тебе и Шуринов угрожать будет, и воры. А если признаешься, как дело было, тебе будет гарантирована защита. И от нас, и от воров, которым Шуринов твой поперек горла…
– Но Федор здесь ни при чем!
– Зря ты его выгораживаешь, Катя. Ох и зря! Мы ведь можем повернуть дело так, что Шуринов заставил тебя убить Зонтика. Под угрозой расправы над твоими родителями. И если ты дашь против него показания, то можешь отделаться условным сроком. А если на восемь лет сядешь… Выйдешь ты, а Шуринова-то уже нет. У него война с ворами, он законника убил, на него уже заказ поступил. Не жилец он. Выйдешь ты через восемь лет, а он уже на кладбище. Что, посмертно его любить будешь?
– Да, посмертно! – одержимо глянула на Богдана девушка.
Но Городовой не сдавался. То с одного бока зайдет, то с другого, но все мимо. Белкина вроде бы и осознавала, что ничего хорошего ей впереди не светит, но Шуринова сдавать не торопилась. И, похоже, даже не собиралась.
Потом появился Ревякин. Он с ходу спикировал на Белкину, но та отразила и эту атаку.
Они сняли с задержанной отпечатки пальцев, оформили в камеру предварительного заключения и вернулись в кабинет. Измайлов к этому времени уже уехал домой.
– Ну, что мы имеем, Богдан? – тихо сказал Ревякин, закрывая за собой дверь. – А имеем мы бытовое убийство с применением незаконного огнестрельного оружия. И Шуринов здесь ни при чем. Измайлова эта версия вполне устраивает…
– А что не устраивает? – саркастически усмехнулся Богдан.
– А то и не устраивает, что мы Шуринова тронули… На пенсию Евгений Павлович собирается, деньги на мягкую соломку копит. Теперь мы точно знаем, что с Шурином у него вась-вась. Видал, как прискакал!.. И как нам в таких условиях работать?
– Как?
– Я не думаю, что Измайлов продался с потрохами. Он знал, что мы киллера-женщину ищем, но Шурину об этом не сказал. Потому тот и поверил, что мы Белкину на вымогательство раскручиваем, Измайлову позвонил… Нет, Евгений Павлович дело предавать не будет. А то, что выгоду поимел, так это человеческая
