разработка нужна – долгая и кропотливая. А разработку мы с тобой точно не потянем. Это время нужно, силы, средства… Измайлов нам этого не даст. А еще Шурину вложит. Скажет, что мы на Белкину вышли… Не верю я в такое сотрудничество с бандитом. Измайлов – мужик, он таких, как Шурин, в свое время пачками давил… В свое время. А времена, как известно, меняются. Не нравится он мне что-то в последнее время. И Федорук не нравится. Не уверен, что Шурин их купил, но все может быть… Если Шурин про Белкину узнает, он ее не пожалеет. И тогда вся работа коту под хвост…
– Может, Стахову Белкину сдать? Пусть Стахов ее разрабатывает.
– Он разработает, – мрачно усмехнулся Ревякин. – Задержит, пальчики сверит и по заколке предъявит. Дело, может, и развалится, но уже в суде. Но ему-то без разницы, главное, что дело до суда дошло. А то, что развалилось, это уже вина прокурора… Давай-ка лучше мы ее возьмем. И оприходуем. Вдруг она расколется.
– А если нет?
– Сколько тебе лет, Богдан?
– Двадцать шесть.
– А мне тридцать семь. И я до сих пор капитан. А я майором стать хочу. А заказное убийство раскрыть – это дорогого стоит. Ты меня понимаешь?
– Я бы не возражал, если бы ты стал майором, – кивнул Богдан.
– Одно заказное убийство мы раскрыли. И если еще с этим делом выгорит, мне точно предложат повышение. Вон в Юбилейном районе должность начальника угро скоро должна освободиться…
– Можешь рассчитывать на меня.
– Значит, возьмем Белкину. Только никому пока об этом не говори. Возьмем, оформим, тряхнем, а там уж пусть Шурин меры принимает. Если вдруг Измайлова купили, он тоже ничего не успеет сделать. Потому что к этому времени Белкиной Стахов займется. И Мироедов. Пусть они ее крутят. Но дело мы раскроем…
Богдан кивнул. Он и сам был не прочь отличиться. Вдруг и ему присвоят внеочередное звание?.. А если его поставят перед выбором – или Шурина утопить, или внеочередную звездочку получить, он предпочтет первое. Лучше простым лейтенантом остаться, но знать, что этому подонку воздалось по заслугам. Слишком уж много крови у него на руках, чтобы щадить его ради личной выгоды. И Зойку ему Богдан не простит, хотя та и была сукой…
Глава 24
«Венера с зеркалом». Эта картина врезалась в сознание в далеком детстве, когда Шурин был еще неполовозрелым, но уже озабоченным мальчишкой. Он случайно обнаружил фотографию с этой картиной в родительском шкафу. Вряд ли Венера обладала изящной по современным меркам фигурой, но лежала она так, что талия казалась не просто тонкой, а эталоном совершенства. А какие волнующие полупопия, жаждущие мужской ласки! Красивая, обнаженная до самого разреза спина… Но тогда ласки хотел сам Шурин. Он так тогда возбудился, что эта картина всплывала в его сознании всякий раз, когда он видел голую женщину. Но такого возбуждения, как тогда, он не испытывал еще ни разу. Или ему только так казалось. Памяти свойственно переоценивать силу пережитых ощущений. Но ведь она может их и недооценить…
Сейчас перед ним без ничего лежала Катя. Голышом, на боку, лицом к нему, а спиной к зеркалу… Когда-то она возбуждала его невероятно, но сейчас он смотрел на нее с прохладцей. Хотя фигура у нее получше, чем у Венеры с картины Веласкеса. И спина красивей, и талия тоньше, и булки очень соблазнительные, а ноги длинные, стройные… Но не лежит к ней душа. Так, дежурный вариант – когда нет другой женщины, он ехал к ней. А она его ждала. Очень ждала. Потому что очень любила. И верила, что когда-нибудь он женится на ней. Или хотела верить…
Шурин очень устал за последнее время. То одно, то другое, туда успей, там договорись. Все у него получалось, и это радовало. А усталость помогает снять Катя. Больше некому. Всю ночь он у нее провел и еще утро захватил. Он угостил ее порцией секса, а она принесла ему завтрак в постель. Уже обед скоро, а он все еще валяется у нее в кровати…
Катя работала бухгалтером в кооперативе «Мрамор», что занимался изготовлением памятников. Она же и сдала своего хозяина Шурину. Только официально фирма оказывала услуг на сто двадцать тысяч рублей в год, а черный оборот достигал полумиллиона. Разумеется, фирма отошла к нему под крышу, а Катя стала его доверенным лицом. Но эта хищница с овечьим взглядом желала большего. Она хотела, чтобы он не мог обходиться без нее. Не зря она работала в сфере ритуальных услуг, близость к тому свету снижала в ее глазах стоимость человеческой жизни… Как-то Катя сказала, что готова убить ради него любого, но Шурин зацепился за эти слова. И предложил ей доказать это на деле. А она как будто только ждала этого. Ему как раз нужен был киллер для исполнения очень важного заказа, а Катя стреляла очень хорошо. И легкой атлетикой в свое время плотно занималась.
Они вместе разработали операцию, воплотили ее в действие. Она стреляла в Зонтика, а он ждал ее в машине. И с места преступления уехали вместе. Пистолет выбросили в реку, костюм сожгли, а потом уехали к ней домой. Он мог бы ее убить, чтобы замести следы, но это глупо. Катя не из тех женщин, что предают. Он узнавал, у нее не было других мужчин, кроме него. Она бегала за ним до тех пор, пока его не арестовали, а потом верно ждала, хотя он ее об этом не просил. Катя не раз говорила, что не предаст его под страхом расстрела. И он ей верил. Потому что она немного сумасшедшая. Вот что делает с девушкой ранний секс на грязных матах продымленного порохом тира…
Знала бы Катя, кого Шурин представлял в своих объятиях сегодня ночью. Она бы убила его самого, если бы узнала, что в постели с ней он грезил о Нине… Хотя нет, не убила бы. Ведь она знала о его романах с другими женщинами. И всегда его прощала… Безумная женщина, что с нее взять?.. Но, как это ни странно, именно такая женщина ему в его положении и нужна. Он будет спать с другими, а оставаться с ней. Потому что они повязаны кровью. Потому что он может доверить ей любую тайну. Потому что…
В дверь вдруг позвонили.
– Ты кого-нибудь ждешь? – тихо спросил Шурин.
– Нет, – мотнула она головой, убирая руку с его живота.
– Сейчас глянем.
Он уже набросил халат, когда в прихожей снова заверещал звонок. Шурин вышел в прихожую, глянул в глазок, но никого не увидел. Или ушел незваный гость, или спрятался.
Он вернулся в спальню, а вскоре послышался подозрительный звук. Похоже, кто-то шерудил в замке отмычкой. Ну да, ворья в городе хватает, квартирные кражи – обычное дело. А он обещал Измайлову поддерживать порядок в городе. Его бойцы даже помогли ментам задержать преступника. И сегодня есть возможность отличиться… В конце концов, Шурин не какой-то там уголовник, и ничто не мешает ему дружить с ментами. И с властью. В этом симбиозе он достигнет больших высот. Впрочем, он уже на взлете…
Шурин тихонько прошел в комнату, сменил халат на джинсы, надел рубашку – так ему сподручней будет взять в оборот воришку. Черный пояс второго дана в таком деле – надежная опора.
Он ждал, когда вор сам откроет дверь, но тот все никак не мог справиться с замком. А потом вдруг оставил эту затею. Ну да, замок у Кати сложный, новичку с ним не справиться. Салаге лучше не выходить в большое плавание, пусть его закроют в зарешеченной гавани. Да и просто на этого чудака посмотреть хотелось…
Шурин понял, что воришка уходит, открыл дверь и увидел человека, спускающегося по лестнице. Верней, только его макушку и заметил. Догнать его не проблема…
Он переступил через порог и только тогда увидел еще одного человека, который стоял справа от него, спиной вжимаясь в стену. Это засада, но Шурин знал, что делать в таких случаях. Бить нужно из положения, в котором сейчас находилась правая рука, а с этим у него все в порядке. Ребром ладони нанести удар в горло. Не на силу нужно бить, а на точность. И молниеносно, чтобы противник не успел поставить блок.
Однако блок поставлен, рука в захвате. Но это не беда. Боевые рефлексы уже в действии – очередная цель выбрана, пятка правой ноги наносит удар в стопу противника. Только почему-то попадает в пустоту, вбиваясь в бетонный пол. А захваченная рука вдруг уходит куда-то в сторону, а туловище сгибается в поясе. Но и это не беда. Шурин знает, как преломить вектор направленной против него силы. Надо резво вывернуть корпус вправо… Но противник реагирует и на это. Рука захвачена намертво, и давление на нее
