Катя думала, что Борис будет отнекиваться, но прогадала:
– Затем, что она сама этого хотела! – нагло и вызывающе ухмыльнулся он.
– С какой это стати?
– А за то, что она со мной спала!
– С тобой?! Спала!..
– Да, заставляла с собой спать! А ты думал, она тебе с Ильей изменяет, да? Нет, она со мной спала... А что ей еще делать, если ты в постели ничего не мог! А она баба молодая, горячая!..
– Заткнись! – в гневе топнул ногой Антон Борисович.
– Ты же сам говорил мне, что правда дороже всего, – глумливо усмехнулся Борис. – Вот я и сказал тебе правду! Открыл, так сказать, глаза на твою женушку!.. Она сама ко мне приходила. И машину эту выпросила!
– Врешь! Ты всегда ненавидел ее, и она это знала. Она не могла прийти к тебе сама.
– Ну, какое-то время ненавидел. Как-никак она место моей матери заняла. Но ведь не только от любви до ненависти один шаг, бывает, что и наоборот...
– А я говорю, врешь! Ты сам ее совратил!
– Может, и сам. Это уже не имеет значения...
– За что ты ее убил?
– Я ее убил?!.. Какая чушь!.. Она просто рыбок покормить захотела... Погуляла со своим Илюшей, по дороге домой ко мне заглянула. Страшно ей было к тебе возвращаться, ну, я ее и утешил. А потом она к аквариуму пошла, ну, чтобы еще больше успокоиться. Нагнулась рыбок покормить, поскользнулась и бульк...
– Врешь! Ты ее утопил!
– Ну а если и утопил! Должен же я был отомстить ей за тебя! Ну, за то, что она тебе рога наставляла. Не важно, с кем...
– Я всегда знал, что ты у меня непутевый, но не думал, что ты такой ублюдок...
Блуждающий взгляд Антона Борисовича наткнулся вдруг на лежащее на полу ружье. То ли злость, то ли природная ловкость позволили ему оттолкнуть сына и завладеть оружием. Но сцены, с которой можно было писать полотно «Антон Борисович убивает своего сына», не произошло. В прихожей послышался звонок, а на экране телевизора всплыло изображение стоящей у ворот милицейской машины.
– Это за мной! – запаниковал Борис.
И, оттолкнув направленный на него ствол ружья, бросился вон из дома – через рабочий вход со двора. Антон Борисович не стал стрелять ему вслед.
@Int-20 = Борис очень хорошо помнил ту проклятую ночь. Отец был очень возмущен поведением Эльвиры.
– Представляешь, у меня на глазах села и уехала! – бушевал он. – В одной ночнушке из дома выбежала – так спешила!
– К кому?
– К этому... Я номера запомнил, мне уже информацию дали. Машина на имя Ильи Теплицына зарегистрирована... Я же знаю, у них роман был...
– Я не знаю, – пожал плечами Борис.
– Тебе и не надо знать... Не твое это дело...
– Тогда я пошел.
– Если я тебя обидел, извини... Просто наболело... Я же чувствовал, что изменяла она мне... Чувствовал, а уличить не мог... Даже думал, что не было ничего... А теперь точно знаю – изменяла... С этим, с Теплицыным... Надо же так нагло, посреди ночи... Не ожидал я от нее такого!..
– Что делать собираешься? – спросил Борис.
Он знал, с кем изменяла ему Эльвира, знал, что не только с каким-то Теплицыным. Но себя обличать он не собирался. Он же не враг самому себе.
– Убью! – не задумываясь, пообещал отец.
– Убьешь – посадят...
– Не посадят... – мотнул он головой. – Не буду я ее убивать... Выгоню из дома, пусть проваливает... Но если попросит прощение, то не знаю...
Борис оставил отца в расстроенных чувствах. И самому было не по себе. Эльвира сглупила, позволила уличить себя в измене. И если она вернется домой, отец устроит ей сцену, она сломается – станет просить у него прощения, а заодно расскажет, что изменяла ему не только с Теплицыным...
Он шел домой по ночной улице, уже сворачивал с нее, когда заметил в темноте человеческий силуэт. Какая-то девушка медленно и неуверенно шла по дороге. Это была Эльвира. Растрепанная, жалкая, в плащике поверх ночной рубашки. Идет, дрожит от холода, тщетно пытаясь согреться переплетенными на груди руками. Борис перегородил ей путь.
– Ты где шлялась? – презрительно спросил он.
– А почему так грубо? – робко возмутилась она.
– Потому что шлялась... Домой лучше не ходи. Отец тебя убьет! Я видел, он ружье зарядил!
– Ружье?!
– А у нас не та семья, где шалавам – честь и слава! – ухмыльнулся Борис.
– Я не шалава...
– Да? А со мной кто шалавился?
– Я не шалавилась, – отчаянно, чуть не плача мотнула она головой.
– Ну да, ты честно давала!
– Ты меня изнасиловал! – всхлипнула она.
Борис действительно изнасиловал ее еще три года назад. Потому что ненавидел ее. Боялся, что эта сучка захапает все состояние отца, а ему в наследство достанутся жалкие крохи. Дело было у него в доме, было какое-то семейное торжество, отец много выпил – заснул как убитый. Прислуги не было, Эльвира сама взялась наводить порядок, Борис зашел вслед за ней на кухню, запер дверь... Она собиралась пожаловаться отцу, но Борис сумел убедить ее в том, что это глупо с ее стороны. Он объяснил ей, что сумеет вывернуть эта историю наизнанку – в конечном итоге окажется, что это она его совратила. И Эльвира поверила... Спустя время он купил на свое имя спортивную иномарку и оформил генеральную доверенность на нее. Это была своего рода подстраховка. Если бы вдруг отец узнал правду о его с Эльвирой отношениях, он бы наплел ему о том, что она сама требовала от него машину, а он всего лишь пошел у нее на поводу. Перед Эльвирой таиться не стал, так и сказал, зачем он сделал ей такой «подарок». Она не дура, поняла, что увязла в его болоте по самые уши.
– Да, но тебе понравилось...
Он так убедил ее в том, что виноватой окажется она, что даже стал шантажировать ее. И время от времени пользовался ею. Не часто, раз в два-три месяца, но регулярно.
– Скотина ты!
– Может быть... – ухмыльнулся Борис. – Но я забочусь о тебе.
– Ты?! Обо мне?!
– Ну, конечно!.. Отец убивать тебя собирается, а я тебя у себя дома укрою! У меня переночуешь, а завтра или послезавтра все уляжется. Попросишь у него прощения, и все будет, как было...
Он хотел добавить, что если не простит, то Эльвира может с ним остаться. Но не добавил. Не устраивал его такой вариант. Может, он и хотел бы, чтобы она жила с ним, но с отцом ссориться не хотел.
– А думаешь, это мне нужно? Может, я не хочу, как было?
– Так что, ко мне домой не заглянешь?
– Если приглашаешь, то да. Мне пока некуда идти...
Что значит ее «пока», он спросил чуть позже, у камина, за бокалом глинтвейна. Горячее вино с корицей он приготовил для нее – чтобы побыстрей согрелась. Сам он налегал на виски. Душа просила.
– А потом что, будет куда идти? – спросил он.
– Да... Мы с Ильей уедем отсюда... – мечтательно улыбнулась Эльвира.
– Куда уедете? – опешил Борис.
– Не знаю, куда-нибудь... Он любит меня, я люблю его...
