«Люди! Ваш Алексей Белов снова с вами!..» Именно это он хотел крикнуть сейчас со сцены. Именно эта фраза должна разойтись по белу свету...
К первому выступлению они подготовились хорошо. Отличные инструменты, аппаратура. Звуковые и световые эффекты. Их концерт должен был стать зрелищным, интересным шоу...
Леха, Макар, Мишка и еще один паренек – все четверо они сидели в гримерке местного Дворца культуры. Макар глянул на часы.
– Ну что, пора? – в предвкушении чуда спросил он.
– Пора! – кивнул Мишка.
Леха тоже был под кайфом эйфории. Ему хотелось петь, танцевать, беситься. Именно это он и собирался сейчас делать.
На лице яркая улыбка, в глазах огонь, в крови азарт, сам как заводной.
Веселый, задорный, полный самых радужных надежд, он выскочил на сцену. И застыл, будто на стоградусный мороз попал. Вмиг все заледенело в нем – и кровь, и чувства. Он не умер, но перестал жить.
Он не мог в это поверить. Но факт оставался фактом. Огромный зал был пуст. Десятка два юнцов с семечками в зубах – не в счет.
– Писец-с! – только и смог сказать Макар.
Он тоже был потрясен. Белый как пломбир, такой же замороженный.
Никто не ожидал такого. Рассчитывали на аншлаг. Ведь вход был бесплатный. И на тебе. Полный провал!..
Леха коснулся струн. И понял, что никакая сила не заставит его сейчас играть и петь. Да и перед кем ему это делать? Перед горсткой прикалывающихся юнцов?.. И кому? Тому, кто когда-то собирал полные стадионы по всей стране...
Он первым скрылся за кулисами. Остальные потянулись за ним.
– Конфу-уз! – уже в гримерке, ошеломленный, протянул Мишка.
– Конфуз, – согласился клавишник, новенький паренек. – Только я почему-то и думал, что так все примерно будет... Но я боялся строить прогнозы при вас... Вы, конечно, извините, но «Голубая мечта» – это сказка из далекого прошлого. Развал Союза, инфляция, нищета. Новые времена. Новые идеалы. Люди больше не верят в сказки...
– Все правильно, – кивнул Леха. – В одну реку дважды не плюнешь. «Голубая мечта» – это та же река, та же вода. Которая годится для одного – смывать говно в унитазе...
Он переоделся, натянул на себя пальто. Все собирались уходить. У всех угрюмые лица. Траур по «Голубой мечте».
– Не надо киснуть, – сказал Леха. – Нужно создать что-нибудь новенькое...
– Другую группу? – отрешенно спросил Макар.
– Группа та же. Только название другое. И песни другие...
– Не получится, – покачал головой Мишка.
– Почему?
– Не нужно мне другое. Мне «Голубая мечта» нужна... В общем, все, завязываю я с этим. Тем более, своих дел по горло...
– У меня тоже, – кивнул Макар. – Хватит, наигрались...
– Быстро же вы сдаетесь, – попытался пристыдить их Леха.
Но бесполезно. Никто будто не слышал его. Все умерли. И Макар, и Мишка. Не в прямом смысле, нет. Они умерли для музыки. Моральная смерть. Их уже не воскресишь...
Под прессом свинцовых чувств Леха и не заметил, как дошагал до дома. Оставалось свернуть за угол, пройти через двор. Но до подъезда дойти ему не дали.
– Стой! – услышал он резкий окрик.
Леха остановился, обернулся. И увидел Митю. Рядом с ним еще трое. Те самые парни, которые когда-то били его на этом самом месте. Но сейчас это не просто парни. Это братки из команды Мити.
– Чего лоб морщишь? – с жесткой усмешкой спросил Митя.
Высокий, крепкий, в дубленке нараспашку. Все та же массивная золотая цепь. «Крестный отец» местной мафии.
Хотя какая мафия? Так, десятка два-три бандитов с куриными мозгами, мощными бицепсами и барскими замашками... Только презрения к этой братии у Лехи ни грамма. Какие бы они ни были, они сотрут его в порошок. И на этот раз некому заступиться за него...
– В непонятках пацан, – хмыкнул браток из Митиного окружения.
– Всех узнал? – спросил второй.
– Еще бы ему не узнать, – хохотнул третий.
– И Аркашу, поди, вспомнил. А зря...
– Зря, – согласился со своим кентом Митя. – Нет больше Аркаши. Весь вышел... И ты сейчас выйдешь...
Он сделал знак, и парни пришли в движение. Мощным ударом в солнечное сплетение его согнули пополам. Затем схватили за руки, пригнули к земле, поставили на колени. И задрали голову кверху.
С тихим ужасом наблюдал Леха, как на него надвигается рука с пистолетом. Холодный вороненый ствол коснулся лба.
– Я же по-хорошему просил тебя, исчезни, – услышал он зловещий голос Мити. – Это мой город. И я не хочу, чтобы ты здесь жил... Но ты не послушал... Так что извини...
Палец на спусковом крючке начал выжимать слабину. Леха зажмурил глаза. Мысленно распрощался с жизнью.
Только вместо выстрела он услышал сухой щелчок.
– Тебе повезло, – рассмеялся Митя. – Осечка... Хотя можно взять другой пистолет... Надо? Или нет?.. Я спрашиваю, надо, нет?..
– Нет, – выдавил из себя Леха.
– Жить хочешь?
– Хочу...
– А из моего города уберешься?
Леха понял – его не собирались убивать. В прямом смысле этого выражения его взяли на пушку...
Но ведь и на самом деле могли убить. Выстрел в голову, труп. Над его телом закопошились бы менты. Но следствие обязательно зашло бы в тупик. Митя бы его туда завел. Ведь он хозяин в Комарове. Все у него в кулаке, даже менты...
– Да...
У него не было иного выхода. Слишком решительно настроен местный пахан.
– Отпустите его.
Хватка ослабла. И Леха смог встать на ноги.
– Завтра после обеда тебя начнут искать, – сказал Митя. – В самом серьезном варианте. И если найдут... В общем, осечки больше не будет... Ты меня понял?
Леха кивнул.
– Вот и хорошо, что понял... Нечего тебе здесь делать. Тем более, после облома...
– Какого облома?
– Конкретного облома... С твоей «Голубой мечтой»...
– Ты все знаешь?
– Я знаю здесь все!..
И тут Леху осенило.
– Так это ты?
– Что я?
– Ты людей в зал не пустил...
Митя рассмеялся. Издевка в смехе, злой кураж.
– Я?!.. Людей?!.. В зал не пустил?!.. Ну насмешил!.. Делать мне нечего, как такой ерундой заниматься...