– Ты с Яной говорил?
– Пробовал. Начинаешь с ней говорить, а она в слезы. Сказала только, что убежала от этих. Они где-то на светофоре остановились, она за ручку дернула, дверь открылась. А там какой-то мент стоял, она к нему…
– Дверь, значит, не заблокирована была.
– Видишь, и у них проруха с этим вышла… Что они с Яной сделали? – нахмурился вдруг Цимбал.
– С собой забрали.
– Я понимаю, ты не хочешь об этом говорить. Но ты же знаешь, я могила. А знать мне надо. Изнасиловали ее?
Вайс молча посмотрел на него. Цимбал по своей натуре не трепач, но все-таки не хотелось, чтобы он знал деликатные подробности. Не хотелось, но пришлось сказать. Молча сказать, без слов. Цимбал не дурак, он все понял.
– У тебя с ней серьезно?
– Очень.
– Красивая она. Я бы даже сказал, очень…
– Я этих уродов из-под земли достану.
– Это наша общая проблема, брат. И дело даже не в деньгах.
– И в них тоже.
– Я на тебя подумать не могу. На твою Яну тоже. Ты прав, она бы не смогла на деньги навести. Да и пострадала конкретно. Ты не думай, я никому, ничего. Я уже все забыл. Только про деньги помню… Я пойду, надо людей озадачить. Енота этого и Шпиля искать будем. А ты с Яной пока побеседуй. Ты говорил, эти скоты в масках были; может, она их в лицо видела. И о чем они бакланили, тоже пусть вспомнит. И что у них за машина? Может, номера запомнила… Я пытался с ней говорить, да бесполезно…
За спиной у Вайса открылась дверь. Он оглянулся и заметил, как Яна заходит в ванную.
– Ну вот, кажется, очнулась, – сказал Цимбал. – Пойду я…
– Людей организуй, пусть они в «Ростбанк» съездят. Деньги надо через него пропустить, чтобы потом на счет складировать… А еще лучше все деньги туда загнать, там пусть лежат, пока не прокрутятся. Не очень удачный это вариант, по схронам их ныкать… Ты знаешь, меня железом каленым будут жечь, я ничего не скажу. Но из-за Янки я мать родную продам…
– Эка тебя зацепило.
– Не то слово.
– Сам в «Ростбанк» съезжу… Может, свой банк организуем?
– Да надо бы… Извини, у меня сейчас башка совсем не варит.
– Я тебя понимаю. Держись, брат.
Цимбал, выражая участие, похлопал приятеля по плечу и ушел.
Вайс подошел к ванной, дернул ручку двери – закрыто. Прислушался. Вода в ванну набирается. В принципе так и должно быть. Яне нужно сейчас смыть с себя грязь насильника.
Василий спустился к машине, забрал оттуда деньги, вернулся, сунул сумку за шкаф. Не самое надежное место, но зато не на виду. Снова подошел к ванной, приложил ухо к двери. Вода по-прежнему лилась, и не слышно, чтобы в ней кто-то плескался. А что, если?.. Вайс с силой дернул дверь на себя. Как он и надеялся, ручка осталась на месте, а щеколда с внутренней стороны оторвалась.
Яна лежала в ванне, вытянув руки вдоль бортиков, под покрывалом из мыльной пены. Взгляд устремлен куда-то в пустоту. Но это взгляд живого человека. И руки у нее целые, не вытекает кровь из разрезанных вен. А вода льется в ванную тонкой струйкой, выходит через перелив.
– Уфф! – облегченно вздохнул Вайс.
– Что такое? – монотонным голосом спросила девушка, продолжая смотреть в точку на стене. – Думал, что руки на себя наложу?
– Да нет.
– Думал. И я думаю…
– Только попробуй!
– Это ты во всем виноват.
Вайс сел на корточки, взял девушку за руку.
– Я должен был тебя защитить. Но не смог. Прости.
– Дело не в этом. А в том, что ты бандит. И деньги у тебя бандитские. И на эти деньги слетелось воронье. Был бы ты нормальным человеком, ничего бы не случилось…
– И в этом я виноват… И ты должна меня простить.
– Меня изнасиловали. Эти подонки меня изнасиловали! – срывающимся на истерику голосом воскликнула Яна.
– Ничего не было. Тебе приснилось.
– Нет, было… И я не смогу это забыть…
– Этих подонков ищут. Их обязательно найдут.
– И дальше что?
– Они получат свое.
– Ты их убьешь?
Вайс красноречиво промолчал. И Яна его поняла.
– Ты их убьешь… А толку? Время назад не повернешь, и я навсегда останусь грязной.
– Для меня ты навсегда останешься чистой.
– Нет, и для тебя я тоже буду грязной.
– Это я грязный. Это не тебя они унизили, а меня. Если ты презираешь себя, то должна презирать и меня.
– Я тебя не презираю, но мне очень плохо, – заплакала Яна. – И стыдно…
– Время лечит.
– Ты не бросишь меня?
Вайс потянулся к девушке и целовал ее в щеки до тех пор, пока она не успокоилась.
– Я никогда тебя не брошу.
– Я верю… Я хочу тебе верить… Закрой дверь. И не бойся за меня…
И все-таки он боялся. Но, к счастью, напрасно. Яна вышла из ванной комнаты и сразу же принялась наводить порядок в доме. Вайс хотел возразить, но вскоре понял, что механические движения помогают девушке отвлечься от страшных мыслей. Да и сам он смог немного забыться, помогая ей.
Сначала они до блеска отдраили квартиру, и только затем Аникеев сказал, что в самое ближайшее время они отсюда съедут.
– Дом снимем. Хороший дом. Собак заведем, людей на охрану поставлю… И свой дом начнем строить – большой, красивый, такой, какой ты захочешь.
– Я сейчас ничего не хочу. И съезжать отсюда необязательно. Только в спальне мы спать больше не будем… Я в душ.
И еще почти час Яна провела в ванной. Время от времени Вайс заглядывал к ней и видел, с каким ожесточением терлась она мочалкой. Как бы кожу не содрала от такого рвения.
Пока девушка купалась, Вайс приготовил обед. Жаркое с картофельным пюре, салат настрогал. Но Яна к еде даже не притронулась.
– Может, коньяку?
Отказываться она не стала. И так это дело хорошо пошло, что глаза у нее вскоре осоловели.
– Как ты сбежала от этих подонков? – спросил Вайс. Он давно уже должен был начать этот разговор, но все откладывал.
– Очень просто. Они драться начали, про меня забыли, а дверь открыта… И гаишники на перекрестке стояли. Я к ним побежала, а бандиты уехали…
– Надо было сказать гаишникам, чтобы они их догнали!
– Я тоже так подумала. Когда уже в троллейбусе ехала. В одном халате, в тапочках. Люди на меня смотрят, а мне безразлично. Все как в тумане… Я сначала маршруты перепутала, в семнадцатый микрорайон уехала. Села в автобус, кондуктор заходит, где билет, спрашивает. А у меня ни билета, ни денег. Смотрю на
