и что будем делать с тобой, Арик?.. Не знаешь? Зато я знаю... Давай с Кирсаном раз на раз, чтобы по- честному все было... Давай двигай сюда, ну!
Арик подошел к Сереге на негнущихся ногах. Беднягу трясло как в лихорадке.
– Ну, че стоишь? Бей!
Не думал Серега, что хачик сможет ударить. Нет, ударил. Движение медленное, тягучее. Но кулак летит точно в голову. Пришлось приседать. И снова удар. Уже похлеще. На этот раз Серега просто поймал руку. А хачик уже пускает в ход вторую.
Недолго думая, Серега проводит подсечку, и Арик плюхается в грязь под ногами. Он пытается встать, но Серега давит ногой на его грудь, прижимает к земле.
– Лежать! – В его голосе нет злости.
Но в нем столько угрозы, что у хачика отпадает всякая охота сопротивляться. Савоха смотрел на него с презрительной насмешкой.
– Арик, теперь ты понял, кто ты такой? Ты грязь! Ты кусок дерьма!.. Кирсан, отпусти его. Не пачкай ноги об это говно!..
Арик быстро поднялся с земли и пулей метнулся в темноту. Только его и видели. Исчезли и все его армянские дружки.
– Кирсан, надо бы нам где-нибудь пересечься, – с уважением глядя на Серегу, сказал Савоха. – Можно было бы сейчас в кабак зарулить, с поляной бы вопрос решили. Да только некогда мне. Тут у нас одно дельце нарисовалось. Через полчаса на месте надо быть... Слышь, братан, а может, ты с нами?
– А, ща, разогнался! – криво усмехнулся Серега. – Я в твою телегу не запрягался... А потом, братан, гуляю я. Я еще волей не надышался, понял?
Какое-то время Савоха кислил губы. Как будто Серега его какой-то грубостью огрел. Затем лицо его разгладилось, взгляд заискрился.
– Не хочешь – не надо. Я тебя не уговариваю...
Он мог быть недовольным Серегой за его откат. Но в его голосе звучало уважение. Ведь Серега не прогнулся перед ним. Если бы он пошел за Самохой по первому зову, от его независимости не осталось бы и следа. И вряд ли после этого он смог бы держаться с Самохой на равных.
– Кирсан, мы с тобой еще состыкуемся. Поляна будет, базар-вокзал будет. Вспомним, как от вокзала к вокзалу на «столыпине» катались... Ну все, бывай! – Самоха по-приятельски хлопнул его по плечу, весело подмигнул и растаял как дым.
К Сереге подошел Жорик. Вика с Иришкой стояли неподалеку, терпеливо ждали, когда их позовут.
– Серега, я не понял, ты что, на зоне был? – тихо, но так, будто заорал, спросил он.
– Ну был.
– А чего сразу не сказал?
– Я что, по-твоему, трубить об этом должен?
– Ну, я не знаю, я бы сказал...
Жорик не имел никакого отношения к преступному миру. И о местах не столь отдаленных имел весьма смутное представление. По его уважительному тону было видно, что это представление окрашено в розовые тона. И все потому, что в его сознание проник вирус блатной романтики. Знал бы он, насколько опасна эта болезнь. Хорошо, что Серега сам вовремя это понял.
А как объяснить Жорику, что зона – это страшно, что туда лучше не попадать? Он два года служил в спецназе, но у него и близко нет того авторитета, которым среди местной шпаны обладает тот же Савоха. Сколько безусых юнцов мечтают быть такими же крутыми, как Савоха. Сколько из них уже двумя ногами стоят на скользком преступном пути. И все это ради сомнительной славы и почета. А ведь у этой медали две стороны – одна темная, другая еще темней. С одной стороны, уважение босяков, с другой – стойкое неприятие взрослой части населения.
Серега три года сидел на зоне, он такой же крутой, как Савоха, на него с уважением смотрит Жорик, у Вики в глазах восхищение. А завтра он отправится устраиваться на работу, и начнутся мытарства. Чинуши из отдела кадров будут с презрением смотреть на его паспорт с отметкой о судимости, будут воротить от него нос. В лучшем случае со своим клеймом он сможет устроиться грузчиком в какой-нибудь клоаке.
Впрочем, отчаиваться не стоит. Все нормально. Сегодня Серегу ждет чудесная ночь. Вика, друзья, посиделки. Если все сложится, у него будет близость с красивой женщиной. А завтра он выйдет на работу. Он сам себе директор, сам себе начальник отдела кадров, и унижать его никто не будет...
Бабе Тае нравилась та бурная трудовая деятельность, которую развил Серега. Она не могла нарадоваться внуком. И это выразилось в ее стремлении угодить ему. Стол она накрыла просто зашибись. Усадила гостей, пожелала всех благ и отправилась к себе.
– Мировая у тебя бабка! – разливая водку по стаканам, восторженно заметил Жорик.
– Хорошая, – с загадочной улыбкой на сочных губах подтвердила Вика.
Она сидела чуть ли не впритирку с Серегой. Он ощущал тепло и упругость ее девичьей плоти – кровь играла в нем как молодое вино.
– Ну, за нас!
Жорик дал старт, и первые пятьдесят капель приятно обожгли гортань. Вика осушила свою стопку до дна. И даже не поморщилась, хотя бы для приличия.
– Серега, так ты с Савохой вместе сидел? – спросил Жорик.
Такие вопросы не очень приятно переваривать насухую. Зато они усваиваются под водочку. Но лучше обойтись без них. Лучше соленые огурчики точить, чем разбрасывать ненужные понты. По крайней мере, так считал Серега.
– Нет. Мы с ним по этапу целую неделю шли. Про Владимирский централ слыхал?
– Да нет, – пожал плечами Жорик.
– Зато ты в Афгане побывал. Поверь, это куда лучше... Ты мне вот про свои подвиги расскажи...
Жорик не без удовольствия пересел с чужого конька на свой собственный. Рассказчик из него отменный. Девчонки развесили уши. Но Вике все же больше нравилось слушать Серегу. Стоило ему вставить в разговор свое слово, Вика в момент оживлялась и плотней прижималась к нему. В конце концов он положил руку ей на талию, и она с млеющей улыбкой забралась к нему под крыло.
Иришка тоже млела. В какой-то степени от Сереги, но больше от своего Жорика. В один прекрасный момент она перебила его и закрыла ему рот жарким затяжным поцелуем. И тут же Вика выскользнула из объятий Сереги, взяла его за руку и повела в дом. Даже в темноте был виден блудливый огонек в ее глазах.
Серега четко знал, что сейчас будет. И был бы крайне удивлен, если бы обманулся в своих желаниях. Но Вика его не разочаровала. Едва они вошли в его комнату, она тут же прильнула к нему, теплым язычком нежно коснулась мочки его уха. Это было сигналом к началу атаки. Серега легко подхватил ее на руки, опустил на разложенный диван.
Вика лежала с закрытыми глазами. Волосы разметались по подушке, руки раскиданы в стороны, голова запрокинута назад, на губах блаженная улыбка. Серега коснулся губами ее шеи. Рука мягко забралась к ней под свитерок. Грудки у Вики маленькие, но упругие, как резиновые мячики. Она сама стянула с себя все, что закрывало доступ к ее бюсту. Серега смог познать сладкий вкус ее «черешенок». Вика изнывала от удовольствия, тихонько постанывала и неосознанно подавала вперед бедра. Серега легко снял с нее джинсы, все остальное, разделся сам. Его Али-Баба уже стоит у ворот жаркой пещеры. Волшебное «Сим- сим, откройся» ни к чему. Вика сама делает движение тазом. Там у нее влажно и горячо. Вряд ли «герою» придется продираться сквозь девственные тернии. Серега мог побиться об заклад, что в этой пещере уже побывал разбойник, и, возможно, не один.
Серега вожделенно подался вперед. И вдруг понял, что его мужской корень превратился в жалкий отросток. После стольких лет без женщины у него должно было стоять колом. Он страшно хотел Вику. Хотел, но не мог...
Такое с ним было однажды. В шестнадцать лет он был в шалаше на речке с какой-то марухой. Та сама напросилась дать ему первый урок половой грамотности. Но, видно, у Сереги тогда наблюдалась стойкая аллергия к какой бы то ни было науке. Может быть, потому он и схлопотал двойку с минусом. Но сегодня-то у него должна была быть пятерка с плюсом. Только, увы, его половая зрелость ставилась под сомнение. Как будто какая-то злая сила перекрыла заслонку в его паху, и кровь никак не хотела укреплять его статус
