– Бери можжевеловый веник, Егор, не пожалеешь, – весело подмигнула ему Шура.
– Так это же только для своих.
– А ты разве не свой?..
– Я всего два дня здесь.
– А в бане ни разу не парился.
– Ты это заметила?
– Я женщина наблюдательная... Бери можжевеловый веник, им в старину пользовались, чтобы силу нечистую разгонять... Идут мужик с бабой в баню, ну, нагрешат сначала, а потом бесов изгоняют...
– Я один в баню иду.
– Так меня с собой возьми. Я тебе покажу, как веник правильно запаривать. А то ты, я вижу, парень городской, не знаешь, как по уму...
Егор не жаловался на излишнюю застенчивость. Но все же какое-то время приходил в себя после такого предложения.
– Как это с собой? – оторопело спросил он.
– Ну, как мужик с бабой, так и возьмешь... И не смотри на меня так, не надо меня смущать, – зарделась Шура.
Хоть стой, хоть падай.
– А муж твой что скажет?
– Сеня, что ли? Ничего не скажет. Ему все равно. Он на атомной подлодке служил, ему давно уже все равно. Он у меня мужик понимающий...
– Да нет, лучше я один...
Егор взял три веника – березовый, дубовый и липовый. А четвертый, можжевеловый, Шура принесла сама.
Он собирался закрыться в бане, когда дверь дернули с внешней стороны. Через образовавшуюся брешь в дверном проеме он увидел Шуру. В цветастом сарафане, в розовой, видно, выходной кофте из нежного пуха. Волосы собраны в хвост, на ногах туфельки под белый носочек, слабостойкий аромат выдохшейся от времени «Красной Москвы». Под мышкой веник, в руке пакет с вещами.
– Ничего, что я такая наглая? – спросила она, закрывая за собой дверь.
Ядреная бабенка, смачная... Егор почувствовал приятную щекотку в области нижнего нервного центра.
– Мне ничего, а как твой Сеня?
– Я же говорю, ему все равно. А тебе нет. Я же видела, как загорелись твои глазки... А ты не кобель, не похабник. Мужа моего не боишься, а обижать его не хочешь. Все бы такие были...
– Почему не боюсь? Может, боюсь?
– Ничего ты не боишься. Нет у тебя страха в глазах. Ты не из тех, которые чего-то боятся...
– Много ты знаешь.
– Знаю. Я мужиков насквозь вижу...
– Как это насквозь? – насмешливо сощурился он.
– Да так, вижу, что у кого и какое, – с легкостью приняла она подсказку. – У тебя должно быть все в порядке...
Сначала она стянула с него футболку, в страстном исступлении огладила его грудь, живот. Затем сняла с него джинсы. И не разочаровалась в своих предчувствиях. Егор оправдал ее ожидания.
Шура умела запаривать веники, но и в других банных премудростях знала толк. Из парилки Егор вышел едва живой от усталости, а ей хоть бы хны.
– Пивка бы холодненького, – в блаженной истоме протянула она.
– Есть только водка.
– Холодная?
– Да, в холодильнике...
– Тогда неси.
Хороша была Шура, но из бани Егор выходил с одним-единственным желанием – чтобы она не стала дожидаться его и ушла домой до его возвращения.
Чем ближе подходил он к дому, тем сильней одолевало его дурное предчувствие. Ему казалось, что кто- то хочет застать его врасплох; поджидает, чтобы нанести удар. Это мог быть Сеня, и в отместку за свою жену он мог, выскочив из укрытия, ударить Егора топором.
Сеню на своем пути он не встретил. Но предчувствие продолжало давить на нервный клапан. Он вошел в дом и понял, что там кто-то есть...
Егор был готов отразить возможную атаку, но, как оказалось, нападать на него никто не собирается. В каминном зале он обнаружил Артура Андреевича, что не очень его удивило. Но присутствие Весны вогнало его в настоящий ступор.
Артур Андреевич сидел, развалившись, в кресле, а Весна стояла рядом с ним, положив руку на высокую спинку. Идеальная экспозиция для семейной фотографии. Но некому было снимать их на камеру.
– А ты, наверное, за пивом пришел? – не здороваясь, с язвительной усмешкой спросила Весна.
Она была так хороша, что у Егора захватило дух. И ревность острием ножа вжалась в горло. Почему она здесь вместе с Артуром Андреевичем?
– За водкой, – в растерянности обронил он.
– Ничего, если она немного подождет? – усмехнулась Весна.
– Водка?
– Нет, женщина, с которой ты в баньке паришься.
– Один я там... был...
– Нехорошо, Егор, – насмешливо покачал головой Артур Андреевич. – Заморочил девушке голову, а сам в разгульную жизнь ударился...
– Нехорошо, нехорошо, – подтвердила Весна.
– Я ничего не понимаю.
– Пить надо меньше, тогда и понимать ничего не надо будет, – резко сказала она и вышла из комнаты.
Егор невольно подался за ней, в рефлекторном порыве опередить ее, не допустить встречи с Шурой.
– Да не бойся ты, не буду я с ней разбираться, – колко усмехнулась она.
– И все-таки я ничего не понимаю, – мотнул головой Егор, когда Весна ушла.
– Она тебе правильно сказала, – едко улыбнулся Артур Андреевич. – Пить надо меньше.
– Да я вообще не пью.
– А сегодня?
– Так не для себя же...
– Для бабы, которая в бане?
– Это важно?
– В том-то и дело, что нет. Гуляй с кем хочешь, живи в свое удовольствие, пока я разрешаю... Вижу, что нравится тебе здесь...
– А я вижу, вам нравится быть с Весной?
– Хорошая девушка. И я был с ней, врать не буду. Но я привез ее тебе... Если примешь...
– Как шубу с барского плеча?
– Ну нет... Я с ней был еще до тебя... Это моя клиника, в которой ты лежал. Я ее создал для своей бывшей жены. С Ариной мы расстались, но клиника осталась за мной. И руководит ею мой человек. А Весна – медсестра по образованию. Она работала в клинике, там мы с ней и познакомились... Мы расстались с ней друзьями. Я вообще очень ценю людей, которые хранят мне верность. А Весна мне предана. То, что легла с тобой, так тут ничего такого: наш роман остался в прошлом. А спасибо ей за то, что она рассказала все, что узнала о тебе...
– Что она узнала? – холодея от дурного предчувствия, спросил Егор.
– Помнишь, она предупреждала, что не стоит мешать спирт с лекарствами? А ты не послушал и смешал. Уши у тебя не выросли, а язык развязался... Киллером ты после Чечни был, да?
