– Ну да...
Индифферентность девушки вывела Лаймуиз себя. Она схватила ее за шею, с силой перегнула через мраморный парапет и ткнула головой в воду.
– Ой! Зачем? – вяло возмутилась Ника.
И вместо того чтобы разразиться воплями, капризно захныкала. Лайма разозлилась и затолкала ее в чашу целиком.
Ника барахталась в воде, под падающими на голову струями, и с каждой секундой ее мольбы о помощи становились все громче и внятней. В конце концов, Лайма помогла ей выбраться на сушу.
– Зачем ты со мной так? – звонко, с возмущением спросила Ника.
– А чтобы ты растормозилась.
– Разве я на тормозе?
– А разве нет?
– Ну, может быть... Мне бы взбодриться, – Ника скисла и жалостливо посмотрела на Лайму.
– Что, невмоготу?
Похоже, девчонка подсела на иглу капитально.
– Э-э... Ну, хотя бы в последний раз...
– Зачем в последний? Для лучшей подруги у меня есть все и всегда... Ты же моя лучшая подруга?
– Да, если хочешь...
– А если не хочу?
– Э-э, не знаю...
– А ты должна знать, что если я расхочу тебя, то бодрости больше никогда не будет...
– Э-э, а что я могу для тебя сделать? – опустив глаза, спросила Ника.
– Для начала растормозиться. Улыбнись... Шире... Вот так, хорошо. Пошли, поможешь принять мне ванну...
– А-а... Взбодриться бы, а?
В сумочке у Лаймы, замаскированный под банальные таблетки аспирина, находился сильнейший синтетический наркотик. Это было своего рода оружие – две такие таблетки свели бы в могилу любого, даже самого сильного человека. И как снотворное для жертвы хорошо. К тому же не опасно. Как известно, менты способны найти только те наркотики, которые сами же и подбрасывают. А досмотр на внутренних авиарейсах не столь серьезный, чтобы бросаться на таблетки от головной боли... Хотя в, принципе, риск все же был, но без него жизнь скучна и пресна...
Однако на такой синтетике Нику лучше не держать: слишком опасно – сначала товарный вид потеряет, а потом и вовсе ласты склеит. И года не протянет... Лучше перейти на героин хорошего качества. А этого добра у Лаймы не было – глупо хранить у себя дома наркоту, если для этого есть другие места. Но для «лучшей подруги» она что-нибудь придумает.
Лайма посмотрела на Джинна, молча и с монументальным спокойствием стоящего в сторонке. «Шестерка» с чувством собственного достоинства.
Он пошел к ней, улыбнулся едва заметным движением губ. Дескать, слушаюсь и повинуюсь.
– Как настроение?
– С ног бы валился, если бы пешком шел. А так на машине, нормально...
– И в город на машине съездишь. Героя немного, для нашей девочки...
– Я бы и сам героем для нее стал, – фривольно усмехнулся Джинн.
– Что, понравилась?
– Да есть в ней что-то такое – глянешь, и душа в гармошку растянется...
– Ты свою душу мне раскроешь. Когда захочу.
– А когда захочешь?.. Можно баньку затопить. А то как-то завидно: упырю колхозному можно, а я в пролете.
– Упырь колхозный сам в пролете остался. А ты здесь живешь, как сыр в масле катаешься... Будет тебе банька. Завтра. И со мной, и с Никой. Если героя привезешь...
– Да это легко... Может, пару кокосов для нее сорвать? Чисто диетический продукт...
– И дорогой.
– Она ж тебе нравится, если сюда притащила. Неужели жалко?
– Сегодня нравится, завтра разонравится. В притон придется сдать. А кто там ее кокосами будет баловать?
– Она девка классная, от клиентов отбоя не будет. Не переживай, она свой кокос отработает...
– Три банана за один кокос... – похабно усмехнулась Лайма. – И кто тебе сказал, что я за нее переживаю. Ты переживаешь, это я вижу... – в ее голосе прозвучали нотки ревности.
Одно дело самой девочку Джинну предложить и совсем другое, когда он сам к ней набивается. Все-таки он ей не безразличен... как и другие мужчины...
Джинн уехал за героином, а Лайма отправилась в дом. Была у нее прислуга – красавчик Эдик и роскошная блондиночка Яна. Но будут они только завтра. А сегодня ванну ей приготовила Вероника.
Лайма могла раздеться сама, но ей хотелось, чтобы это сделала Ника. Девушка боялась ослушаться, поэтому подчинилась ее воле – сняла с нее одежды, помогла забраться в джакузи.
– Ну, чего стоишь? Раздевайся!.. Да не бойся ты, – поморщилась Лайма. – Сегодня не розовый день...
Ей не нравилось, что Ника воротит от нее нос. А ведь она красивая – и женщины ее любят, и мужчины, сколько раз в этом убеждалась.
Ника разделась, подошла к ней сзади, взяла мочалку...
– Только не увлекайся, – съязвила Лайма. – А то еще изнасилуешь...
– Э-э... а нужно?
– А сама хочешь?
– Э-э...
– Я тебе когда-нибудь рот зашью, чтобы не экала... Давай, давай, наяривай...
Лайма нежилась на бурлящих волнах джакузи, когда в ванной появился Джинн. Ника ойкнула и закрылась руками, как будто он никогда не видел ее голой.
– Ну, чего ты как дикая? – скривилась Лайма. – Мужиков бояться – бабой не родиться...
– Какой родилась...
– Уколоться хочешь? – спросил Джинн.
– Да! – вытянулась в струнку Ника.
Ей уже было все равно, в каком она перед ним виде. Жажда наркоманки сильнее стыда.
– А со мной искупаешься? – продолжал он.
– Э-э... Ну, если нужно...
– Нужно, – без всякого воодушевления сказала Лайма. – Но не сейчас...
– Так сейчас у нас и времени нет. – Лицо Джинна приняло серьезное выражение. – Это, я Леона привез...
– Уже вернулся? – слегка удивилась Лайма.
– Да, но в каком состоянии...
– В каком?
– Как будто его волки по лесам гоняли. Вернее, волк... Да он тебе сам все расскажет... Только это, без нее, – Джинн взглядом показал на Нику. – Ей это знать не обязательно... Сюда его позвать или как?
– Сюда?! Ты меня совсем за шлюху держишь? – неожиданно для себя спросила Лайма.
Она хотела встать в полный рост прямо сейчас, у него на виду, но передумала. Тело у нее, конечно, красивое, и ей совсем не стыдно лишний раз блеснуть им. Но ведь мужчины имеют свойство быстро пресыщаться, и, возможно, ее нагота давно уже не возбуждает Джинна или даже не восхищает. Если так, то он просто посмеется над ней в душе...
– Я?!. Да ты что такое говоришь?
Он всего лишь изображал изумление, и она улавливала фальшь в его игре. Похоже, Джинн действительно держит ее за шлюху... Да, она такая, и не стыдится этого... А может, ей все-таки стыдно?..
