– Задница как?
– До свадьбы заживет.
– А что, Джинн обещал на тебе жениться? Ну, после того, что сделал...
– Зачем издеваешься? – жалостливо спросил Леон.
– Это не я, это Джинн так пошутил. Такая вот петрушка, он тебя в грош теперь не ставит... И меня презирает...
– Тебя за что?
– Да за то, что тебя пощадила. А ведь убить должна была... В общем, не нравится мне Джинн.
– Если честно, мне тоже, – робко признался Леон.
Лайме не нравился этот разговор. Неприятно было осознавать, что ближайший ее подручный превратился в размазню.
– Тогда слушай сюда. Сейчас Джинн зайдет за собой, поедете в Ясенево. Что делать, он объяснит. Короче, слушай все, что он говорит, а потом расскажешь мне...
– Это знаешь, как называется?
– А мне до звезды, как это называется. Главное, результат... Ты меня понял?
– У меня диктофон в телефоне мощный...
– В общем, ты меня понял. Это хорошо. Значит, еще не совсем потерян... Давай действуй!
Переговорив с Леоном, Лайма вернулась к Нике, которая, по-прежнему блаженствуя, качалась на волнах наркотического кайфа. Жаль девчонку, ни за что, в принципе, пострадала... Как ни крути, а в этом был виноват Егор. Он за это безобразие и ответит...
Лайма, скинув халат, собиралась нырнуть в бассейн, но вдруг отворилась дверь, и в купальне собственной персоной появился господин Ревякин, он же Альбинос. Белобрысый, ресницы бесцветные, кожа лица необычно светлая, глаза белесые с красноватой радужной оболочкой. И костюм на нем белый, видно, для того, чтобы лицо не так резко контрастировало с одеждой, как если бы он был облачен в темное.
Альбинос был крупного и рыхлого телосложения, пузо жирное, но походка, тем не менее – бодрая, энергичная. И взгляд у него быстрый, цепкий. Он с интересом скользнул по обнаженной Нике, но задерживать на ней внимание не стал.
– Какими судьбами? – растерянно спросила Лайма.
Признаться, она была сильно озадаченна. Как так вышло, что Альбинос прошел через пост охраны, и ей об этом не доложили. Значить это могло только одно – ее бодигарды осознавали свою зависимость от Альбиноса. А ведь он был здесь редким гостем... Дело ясное, что дело темное. Надо будет разбираться, расчищать свой огород от насаженного со стороны сорняка...
Похоже, Альбинос совершил большую ошибку, высветив перед ней вопиющую слабость в системе личной безопасности... А может, он пришел, чтобы убить ее? Сейчас в купальню вслед за ним ворвутся его церберы и...
– Да вот, соскучился...
– Между прочим, я голая, – холодея от дурного предчувствия, рассеянно пробормотала девушка.
Совсем недавно она считала, что находится с Альбиносом, как минимум, на равных. И даже за босса его не считала... Именно поэтому ее уязвила мысль, что Ревякин оказался на голову выше.
– Только не говори, что ты стесняешься, – гнусненько хихикнул он.
– Да нет, не стесняюсь...
Лайма сняла со спинки шезлонга халат, надела его, запахнулась. И даже поежилась, невольно выразив состояние своей души...
Альбинос опустился в свободный шезлонг, взял со стола бутылку пива, сорвал с нее пробку, но пить не стал. Казалось, он держит ее, потому что ему нечем занять свои руки. Если так, то и у него на душе неспокойно.
– Кто это у нас такая? – спросил он, с интересом разглядывая Нику, которая, по-прежнему, не подавала признаков жизни.
– Да вот, новенькую организовала. Думаю, в «Мессалину» ее спровадить...
– А пока сама балуешься?
– Да есть немного...
– Не надоела, всеядная ты моя?
– Пока нет, – поморщилась Лайма.
Да, она такая, но зачем об этом говорить вслух?
– А может, мне уступишь?
– Что? – вскинулась Лайма.
– А что тут такого? Ты же знаешь, я люблю молоденьких...
Еще она знала, что Альбинос не брезгует мальчиками. Он тоже всеядный, но вслух об этом она говорить не стала. Увы, но сейчас он хозяин положения, а не наоборот.
– А эта очень красивая...
– Что вы все в ней нашли? – спросила Лайма, не в силах сдержать ревнивые нотки.
– Кто все? Ты и я?.. Или еще Егор? – ошарашил ее Ревякин.
– При чем здесь Егор?
– При том, что ты ездила за его головой, а привезла эту маленькую шлюшку...
– Она не шлюшка... То есть это я сделала ее шлюхой... И ни в чем себя не виню, чтобы ты знал! – с вызовом заявила девушка. Как будто боялась, что ее могут упрекнуть в сочувствии к Нике.
– Ну и зачем ты это сделала?
– Не знаю... Нашло на дурную голову, – развела руками Лайма.
Альбинос должен оценить ее искренность. Тогда, возможно, он воздержится от репрессий, если, конечно, он что-то задумал.
– Хотела проучить Егора?
– Говорю же, дурака сваляла.
– Значит, проучить его хотела... – свысока усмехнулся Альбинос. Его голос эхом разносился по гулкому залу. – А ведь ты должна была его убить.
– Знаю, – уныло кивнула девушка.
– Пожалела?
– Может быть.
– До сих пор любишь?
– А когда я его любила? – вскинулась Лайма.
– Любила... Я знаю, что любила... И что мне с ним изменяла, тоже знаю...
– Если любила, то какая это измена?
– Не все так просто.
– Но мы давно решили ничего не усложнять.
– Решили, не решили, а Егор до сих пор жив. А ведь он предал меня по-настоящему.
– И тебя предал, и меня.
– Но ты его простила.
– Я его наказала, – она взглядом показала на Нику.
– Да, и теперь он ищет эту девочку.
Лайма закусила губу. Альбинос был в курсе тех дел, о которых он не должен был знать. И охрана ее на его стороне, и кто-то из ее подручных стучит ему. Или Джинн, или Леон. И очень плохо, что Ревякин открывает перед ней свои карты.
– Он сам выбрал этот путь, – вслух подумала девушка. – Сам напрашивается на пулю. И он ее получит, можешь мне поверить.
– Ты сглупила, дорогая моя, – хищно сощурился Альбинос. – Но ты права, у тебя есть шанс исправить свою же ошибку. Убьешь Егора, и никаких к тебе претензий...
Он пытался обжечь ее взглядом, в котором угадывалось чувство внутреннего облегчения. Как будто он собирался казнить Лайму против своей воли, но вдруг обнаружил повод, чтобы дать ей отсрочку. Он не хотел избавляться от нее, но должен был это сделать, поэтому его радовало, что ей предоставлена возможность пожить еще немного – до тех пор, пока не будет покончено с Егором... Возможно, это были
