подлую черту его характера. А она его чуть ли не за ангела держала...
– С ума ты сошла!
– Придурок! – вспылила она.
И вслед за Андреем вышла из машины. Герберт же психанул и уехал.
– Ненормальный! – бросила ему вслед Римма.
– А ты говорила, безобидный, – усмехнулся Андрей.
– Безобидный... Инвалид он. Про церебральный паралич слышал?
– Да, что-то было, к счастью, не у меня... А на машине лихо стартовал. И не скажешь, что инвалид...
– Да, но с нервной системой большие проблемы... Но ты не должен воспринимать его всерьез. Во- первых, он мой брат, и я не могу крутить с ним любовь...
– Я и не говорю, что ты можешь с ним крутить.
– Не говоришь, но думаешь.
– Ты как будто оправдываешься... А во-вторых?
– Во-вторых, мой дядя – его отец. И он хочет, чтобы у него в тюрьме было все хорошо. Больше моего хочет...
– Богатенький он у тебя Буратино, деньгами как разбрасывается...
– Богатенький. И такой же деревянный...
– Посылку зачем увез?
– И я говорю, что деревянный...
– Нормально все. Мне сейчас все равно некуда класть. Завтра к изолятору посылку подвезете.
– Там запрещенные вложения, – предупредила Римма. – Две бутылки коньяка.
– Не положено... Но если ради тебя...
– А ноутбук?
– Куда от тебя денешься?
– А телефон?
– Давай поговорим об этом позже, – намекая, улыбнулся он.
Римма намек поняла. Отвела его на квартиру и с большим для себя удовольствием отработала свой номер. После чего последовало продолжение разговора.
– Да, от тебя действительно никуда не денешься, – тяжко, но с веселым выражением глаз, вздохнул Андрей. – И ноутбук передам, и телефон...
В комнате было темно, и он не увидел демоническую улыбку, скользнувшую по ее губам. Теперь этот парень целиком и полностью был в ее руках.
Глава 8
Андрей не хотел брать взятку, но деньги сами прилипли к рукам. В буквальном смысле прилипли, когда Герберт швырнул через себя тысячерублевые купюры. Купюры были не просто новыми, но клейкими – неудивительно, что одна из них прилепилась к рукаву куртки. Андрей заметил это, когда вышел из машины. Она оторвалась от рукава, но полетела не на землю, а прямо к нему в ладонь. Надо было отдать ее Римме, но она в это время увлеченно рассказывала про болезнь своего брата, поэтому он решил возвратить купюру чуть позже, но забыл об этом.
А сейчас и вовсе не обязательно возвращать эти деньги. Посылка и все, что к ней прилагалось, уже у адресата. Так что тысячную купюру он со спокойной душой может хранить в своем сейфе, чтобы когда- нибудь расплатиться ею за Римму. Возможно, она станет его невестой, а он, как жених, должен будет выкупить ее у родственников, чтобы затем увезти в загс. И хотя ее родственники больше кирпича просят, он расплатится с ними деньгами. Пусть принимают его в свою хоть и не совсем добрую, но, судя по всему, дружную семью. Он в принципе не против...
Римма вскружила ему голову. Да он и не противился своим чувствам. Одно только смущало его – ее дядя у него в тюрьме, и ему придется ходить у него в няньках. Впрочем, он и без того уже подрядился обеспечивать ему сносное существование. Но зато благодаря ему он может жить с Риммой в более комфортных условиях. Та квартирка принадлежала ему, и, судя по всему, он не возражал.
Квартира небольшая, не богатая, но тихая и уютная. Жить в ней вместе с Риммой – счастье...
Обычно раньше восьми Андрей со службы не уходил, но сегодня отпросился, едва часы показали семнадцать ноль-ноль. Машина уже отремонтирована, кое-какие деньги в кармане есть – в универсам надо бы заскочить и в цветочный салон. Не с пустыми же руками к любимой девушке приходить...
В цветочном он выбрал небольшой, но со вкусом оформленный букет пионов. Расплачивался с продавцом, когда услышал знакомый девичий голос.
– Это для меня?
С саркастической улыбкой на него смотрела Альбина. Прямые мелированные волосы, непроницаемо темные солнцезащитные очки чуть ли не вполлица, сочно накрашенные губки... Такой красивой он ее еще никогда не видел. Но ничего не дрогнуло в душе.
– Ну, если хочешь, – натянуто улыбнулся он.
– И даром не нужно. Сучке своей везешь?
– Это ты о ком? – возмутился Андрей.
Он и сам понял, что разговор идет о Римме. Ни с какой другой девушкой Альбина его не видела.
– Сучка она и есть сучка... Ничего, она еще ответит.
– Ты чего сегодня такая?
– Потому что злая. И на тебя, и на эту тварь...
Альбина сняла очки и показала синяк под одним глазом и стертость на коже рядом с другим. Было видно, что и то и другое усиленно, но безрезультатно запудривалось и тонировалось.
– Кто это тебя так?
– А Римма твоя!.. Тогда, в клубе! В туалет меня завела да как даст в глаз, а потом об стену головой... Ну не сука, а?
Альбина вернула очки на место, но теперь Андрей знал, что под ними скрывается.
– Да нет, не может быть, – не поверил он. – Она тебе помочь хотела...
– Помогла.
– Водой умыть...
– Умыла... Это она перед тобой ангелочком прикидывалась, а без тебя – сука сукой.
– Может, ты первая начала?
– Да я тупая, как амеба, была, еле соображала...
– А может, это не она?
– Не веришь?!.. Да мне все равно, веришь ты мне или не веришь!.. Мне все равно, с кем ты встречаешься! Хоть с горгоной Медузой. Хотя эта твоя не лучше... Пока!
Усаживаясь в машину, Андрей увидел выходящую из салона Альбину. Ухоженная, модная, красивая, с корзинкой роз. Из черного «Мерседеса» ей навстречу вышел элегантный мужчина лет тридцати пяти, с улыбкой обожателя открыл перед ней дверцу. Корзинку с цветами поставил на заднее сиденье. Судя по всему, предназначались они кому-то другому... Похоже, Альбина ехала к кому-то на торжество вместе со своим новым ухажером. И вряд ли она сейчас думала об Андрее. А если думала, то вряд ли хорошо...
Римма должна была ждать его в квартире на Белинского. Но дверь долго не открывали, и Андрей было решил, что ее нет дома. Он уже собрался уходить, когда щелкнул дверной замок.
– Извини, я купалась... – виновато улыбнулась Римма.
Она была в банном халате, волосы мокрые, косметика с лица смыта.
– Извини, что оторвал от дела, – переступая порог, сказал он.
– Да ничего, я уже закончила...
Андрей бы уже и забыл о том, что ему пришлось ждать у порога. Если бы не увидел на кухне Герберта. Он сидел за столом, подобрав под стул свои скрюченные ноги. И вызывающе, с какой-то торжествующей улыбкой смотрел на него. В его молчании слышался какой-то ликующий крик.
– Я не рано пришел? – чувствуя, как холодеют кончики пальцев, спросил Андрей.
Братик-то он, конечно, братик. Но было в его поведении что-то такое, что наводило на черные мысли. Несомненно, он ревновал Римму, но не только потому, что состоял в родственных с ней отношениях. Как
