больше настраивала на походный лад, нежели на романтический.
– Этот год обещает быть самым насыщенным, – снимая с себя пиджак, сказал я. – Диплом, свадьба. А впереди армия и ребенок. Отпуск пролетит, не заметишь, а потом в часть.
– Ты так говоришь, как будто эта часть где-то на луне находится. Все рядом. Днем служишь, ночью со мной.
Жить мы предполагали у родителей Майи. Мне такой вариант не нравился, поэтому я искал альтернативу.
– А если меня куда-нибудь к черту на кулички зашлют? В городе только штаб и два полка, а третий полк в ста километрах.
– Не волнуйся, дядя уже обо всем договорился. Служить будешь в городе. А если зашлют, поеду с тобой.
– Ты уверена в этом?
– Уверена. Как в том, что я твоя жена.
Хотелось бы мне, чтобы ее слова шли от души. Я смотрел ей в глаза, и мне казалось, что ее решимость быть со мной во всех тяготах и лишениях была самой что ни на есть искренней. Но мне нужна была не только решительная, но и верная жена. Пока Майя была мне подругой, я еще мог простить ее уход к Игорьку. Но сейчас она мне жена, и если вдруг изменит, то пусть пеняет на себя. Я не знал, что с ней тогда сделаю, но мало ей не покажется.
Отгремела свадьба, как миг пролетел отпуск, совмещенный с медовым месяцем. Сочи, море, пальмы. Но не все коту масленица. Настала пора, когда лейтенант Сокольский должен был явиться в штаб мотострелковой дивизии. Из запаса «гражданский лейтенант» уже выбыл, но военной формой еще не обзавелся. Поэтому перед начальником отдела кадров я предстал в штатском. Он неприязненно глянул на меня, просмотрел мои документы, уныло вздохнул и выписал мне предписание в тот самый полк, который находился в ста километрах от города. Похоже, он ждал, что я начну возмущаться, но я воспринял эту новость как должное. Может быть, в награду за мое спокойствие он сообщил мне приятную новость. Оказывается, в полку только что сдали новый дом, и часть офицерского общежития освободилась. А это значило, что как человек семейный я мог претендовать на служебную жилплощадь.
В полку меня приняли без особой радости. Я должен был доложить о своем прибытии командиру, но тот даже не захотел меня принять, переадресовал начальнику штаба, а тот, недолго думая, отправил меня в строевую часть.
Зато у начальника политотдела я провел битый час. Он долго и нудно выяснял, почему я так бестолково использовал пять лет, проведенные в институте. Оказывается, за это время я просто обязан был вступить в ряды коммунистической партии. Сначала был допрос, затем занудная лекция о политике партии и правительства. В конце концов начальник политотдела выдавил из меня обещание вступить в партию и отпустил.
Я поступал в распоряжение командира второго батальона. Но прежде чем отправиться в подразделение, я заглянул к начальнику вещевой службы. Пора бы и переодеться. Начальником этой службы был совсем еще молодой, но чрезвычайно деловой и заносчивый старший лейтенант. Фуражка невероятных размеров, идеально ровные, судя по всему, негнущиеся погоны, превосходно пошитый китель, блестящие и ровные, как трубы, хромовые сапоги. Словом, щеголь армейский. На откормленном лице написано пренебрежение ко всему окружающему миру и ко мне в частности.
– Экономист? – с кривой усмешкой спросил он.
Я удивился. У меня что, на лбу написан экономический факультет? Скорее всего, он уже проведал обо мне из каких-то своих закрытых для общего пользования источников.
– Ну, есть немного, – пожал я плечами. – А что?
– А то, что на мое место и не мылься.
– Ничего себе. Даже не думал.
Действительно, по логике вещей я мог занять место начальника какой-нибудь тыловой службы. Но наша военная кафедра «пекла» исключительно командиров мотострелковых взводов. Именно на эту должность меня направляли сейчас. Если, конечно, комбат не найдет мне иное применение.
– И не думай. Женат? – Он многозначительно посмотрел на золотое кольцо на пальце моей правой руки.
– Женат.
Я настороженно смотрел на этого хлыща. Не слишком ли много вопросов он задает?
– Кольцо снять надо будет, – важным, чуть ли не повелительным тоном сказал он.
Пришлось ставить его на место.
– А ты кто такой?
Но старлей не очень-то и смутился.
– Начальник вещевой службы. Если тебе это о чем-то говорит. А еще кадровый офицер. В отличие от всяких там «пиджаков».
Я был на военных сборах и знал, как называют в войсках офицеров-двухгодичников. Как знал, что к ним здесь относятся не лучше, чем к студентам с «женского» экономического факультета. Надо сказать, я был готов к пренебрежительному к себе отношению, которое демонстрировал сейчас этот щеголь. Но, видно, вспыхнули в моих глазах какие-то зловещие искорки, если «вещевик» решил сменить холодный гнев на еще более холодную милость.
– А насчет кольца я тебе как профессионал говорю. У нас в училище один с кольцом был, в машину загружались, поскользнулся, за крючок зацепился, и нет пальца, с мясом вырвало. Или ты думаешь, что ничего здесь делать не будешь?
Я промолчал. Не было никакого желания развивать эту глупую тему. Скажет командир снять кольцо – сниму. Может, и сам сниму, но не сейчас.
– Не волнуйся, Губаров у нас такой – по самое некуда загрузит, – продолжал умничать старлей. – Так что хлебнешь. Все как у нормальных людей будет. Только в Афган не пошлют, там своих дилетантов хватает.
– Может, довольно? – не выдержал я.
Мне хватило такта, чтобы воздержаться от более резкого выпада в адрес этого балабола.
– Что, не нравится? – усмехнулся старлей. – А зря. Слушал бы, на ум наматывал.
– На ус, – поправил я его. И, не давая продолжить, перевел разговор в другое русло. – Мне бы переодеться.
– Переодеваются в раздевалке перед уроком физкультуры, – усмехнулся он. – А у нас получают военную форму одежды. Иди к начальнику склада, он сейчас на месте. Я позвоню.
Начальник склада, старый прожженный прапорщик, встретил меня с таким видом, будто и знать не знал о моем существовании. Или даже знать не хотел. «Ходят тут всякие», – читалось в его глазах.
– Думаешь, у меня что-то на тебя есть? – угрюмо, с хитрым прищуром спросил он.
– Ну, мне сказали...
– Вот тебе и «ну». Говорить у нас все мастера. Я солдат одеваю, а офицерам материал на пошив выдаю. А вам... гм, товарищ лейтенант, готовая форма полагается. Не солдатскую же парадку выдавать.
Прапорщик долго и выжидательно смотрел на меня. Но ничего не дождался. Хотя бы потому, что в тот момент я не понимал, чего ему от меня надо. Это уже потом я узнал, что этот пройдоха хотел раскрутить меня на магарыч.
– Ладно, что-нибудь придумаем, – махнув на меня рукой, разочарованно протянул он.
То ли думать было не из чего, то ли напрягаться особо не хотелось, но китель, который он мне выдал, был как минимум на размер меньше требуемого. По швам не трещал, заплат не имел, но смотрелся на мне, как тришкин кафтан. И полушерстяная полевая форма не очень-то соответствовала моему размеру. И ничего другого в запасниках у прапорщика не имелось.
– Мне бы лучше на размер больше или на два. Я бы ушил.
– А ушивать нельзя! – словно его ужалили, взвился начальник склада. – Порча государственного имущества! Да и нет у меня больше. Ты на себя посмотри! У тебя пятьдесят шестой, рост пятый. А у меня только пятьдесят четвертый, рост четвертый. Так что не повезло тебе. Вернее, вам. Короче, чем богаты, тем и рады!
